Академия Князева (Городецкий) - страница 48


В тот душный вечер в палатках долго не спали.

Домовитые горняки даже на кратковременном лагере установили свою шестиместку искусно и надежно – на трехвенцовом срубе и жердевом каркасе. Крепчайшим махорочным дымом изгнав комаров, они уселись в ногах нар и чифирили. Из рук в руки ходила литровая кружка. Напиток был горек и черен. Пили его не торопясь, делали пару мелких глотков и передавали соседу. Говорил Шляхов:

– Видать, я фартовый. По мелочам считать не буду, но по моим шурфам в трех местах комиссии из Москвы ходили. А опосля рубили к тем шурфам дороги, гнали технику, строили поселки… На Водопадном раз вышла заминка со взрывчаткой, два дня нам сактировали, на третий послали дрова для конторы пилить, чтобы без дела не сидели. Гляжу – на листвяжном бревне затес, и под смолой номер шурфа виднеется, моей рукой написанный. Ша – сто седьмой.

– Ты глянь, упомнил! – воскликнул Федька-взрывник.

– Я их, почитай, все помню. Вроде бы и мерзлота везде одинаковая, и суглинок, а нет похожих выработок. Особливо те помню, с которыми горя хватил: там валун в стенке торчит, всю картину портит, там чуть вывалом не придавило, там водоотлив плешь переел, там крепь покорежило… И чем труднее, тем дольше память держит.

– По мне, так они все одинаковые, сказал Федька, – четыре стенки и забой.

– Тебе заботы – спустился, шпуры зарядил и наверх. А я этот закон, Федя, давно приметил, ты еще, должно, мамкину титьку сосал.

– Где уж нам уж, – пробормотал Федька.

– Значит, ты, Сергеич, надеешься, что и нынче подфартит? – спросили из темноты.

– Кто его знает. На бога, говорят, надейся, да сам не плошай. Зацепка у Князева вроде есть, а мужик он настырный, клубок этот по ниточке должон размотать.

Палатка геологов была поставлена прямо на мох и растянута вширь. Снаружи она напоминала туловище стельной коровы с продавленной спиной. Раздутые бока не позволяли застегнуть створки, впрочем, застежки давно оборвались. В палатке хозяйничали комары, однако под пологами оживления хватало. Собеседники не видели друг друга и говорили все разом. Высотин и Матусевич через головы Заблоцкого и Лобанова жарко спорили, как лучше проводить валунные поиски. Лобанов и Тапочкин через головы Высотина и Заблоцкого распределяли будущие награды. Прошло не меньше часа, прежде чем спор наконец исчерпался. Несколько минут все молчали, потом Матусевич негромко сказал:

– У меня сейчас ощущение охотничьей собаки, которая взяла след.

– А он старый, этот след, запутанный, и потерять его дважды два, – так же тихо сказал Высотин.

Лобанов добавил: