Миссис Пелотти была низкого мнения о родителях; долгий опыт общения с ними говорил ей о том, что детям от них один вред. Родители из средних слоев общества слишком их опекают, родители из низов сами по себе источник опасности для своего потомства. Миссис Пелотти брала детей в возрасте трех лет — всех подряд, лишь бы они жили неподалеку. Она брала способных и умственно отсталых, болезненных и крепких, психопатов и уравновешенных, бедных и богатых, забияк и их жертв — и всюду, куда падал ее взор, начиналась энергичная деятельность и возвращалось здоровье. Красное кирпичное здание с высокими гулкими комнатами звенело от детской музыки и сверкало от детских рисунков, и там, куда ступала ее нога, распускались цветы, и живые, и искусственные. Если взор ее не мог проникнуть в каждый школьный уголок и не могла поспеть туда ее нога и, если вместе с мусором, что заносил с городских улиц ветер недовольства, в школу проникало надругательство и подлость, и горе, это была не ее вина и не вина ее предшественников и тех, кто придет ей на смену, когда, наконец, истощив свои силы, она уснет вечным сном.
Только один из каждых пяти учеников миссис Пелотти жил в семье, где мать занималась хозяйством, а отец ходил на работу. Остальные возвращались из школы в пустой дом или их воспитывал кто-нибудь один: отец или мать, или дед и бабушка, или старшие братья или сестры, или приемные родители. У всех была крыша над головой, и обувь — обычно кроссовки — на ногах, но редко когда обувь приходилась им по размеру, а крыша — по вкусу.
Изабел и Хомер отдали Джейсона в школу миссис Пелотти потому, что считали это своим долгом, и потому, что ему там понравилось. Друзья посылали детей в платные школы, где ходили в ярких спортивных куртках и начищенных ботинках на шнурках, и эти друзья обвиняли Хомера и Изабел в том, что они принесли Джейсона в жертву социалистическим, или каким-то там еще, принципам. Изабел и Хомер говорили, что не хотят, чтобы Джейсон вырос со страхом перед жизнью, а для этого он не должен быть от нее в стороне. И, как может общество измениться в лучшую сторону, спрашивали они себя и друг друга, если имущие классы будут цепляться за привилегии для своих детей. Миссис Пелотти, рассуждали они, нуждается в их помощи.
Но, похоже, в это утро миссис Пелотти вовсе не нуждалась в помощи.
— Понимаете, — сказала Изабел. — Он стал кусаться.
— Ну и что? — сказала миссис Пелотти. — Я бы на его месте тоже стала кусаться. Вы слишком много с ним разговариваете. Вы спрашиваете его совета. Вы забываете, что он еще мал, чтобы его дать. Вы обращаетесь с ним, как со взрослым. Ему только шесть лет. Естественно, что он кусается. Словами ему вас ни в чем не убедить. Что ему остается делать?