— В уставе, однако, ничего не сказано об окончательных целях общества, — заметил Сергей.
— Это о конституции-то? — смеясь, спросил Михаил Муравьев. — Об этом еще успеем подумать. Давайте нам сначала просвещение, а там придет и конституция.
— О конституции будет речь впереди, — покраснев, сказал Никита. — Это только первая часть — для постепенного приуготовления. А окончательные цели общества, которые составят предмет второй части, могут быть открыты только высшим членам.
— Пока и то хорошо, если будут уничтожены палки, — внушительно закончил Михаил Муравьев.
Устав был принят и переписан начисто в большую книгу в зеленом кожаном переплете. После возвращения гвардейского корпуса в Петербург зеленая книга устава была отдана на хранение Никите.
Получив отставку, Якушкин отправился в Петербург хлопотать об освобождении своих крестьян. Он надеялся, что со временем они примирятся с условиями, которые он предложил, и сами поймут их выгоду.
Фонвизин и Михаил Муравьев дали ему письмо к Никите и поручили переговорить с петербургскими членами о ближайших задачах Союза, который за последнее время сильно разросся. Александр Муравьев завербовал в Москве много членов. Важнее всего было то, что в Союз согласился вступить генерал Орлов, автор проекта ордена русских рыцарей.
Верный своему слову, Якушкин совершенно прекратил сношения с обществом. Но он постоянно встречался с членами Союза, которые толковали при нем без стеснения, знал обо всем, что там происходит, и даже читал новый устав. Поэтому он без возражений принял данное ему поручение.
В Петербурге он остановился у Сергея в казармах Семеновского полка. Матвея не было — он служил в это время в Полтаве. Сергей встретил Якушкина с радостью, расцеловался с ним и вечером в самый день приезда повел его к Никите, который жил на Фонтанке, против Летнего сада, в доме своей матери.
У Никиты они застали Николая Ивановича Тургенева. Имя его было известно Якушкину и раньше. В этом году вышла его книга «Опыт теории налогов», где довольно ясно доказывалась несправедливость крепостного владения людьми. Якушкин успел уже прочесть эту книгу.
Николай Иванович от рождения был хром: одна нога у него была короче другой. Разгорячившись в разговоре, он вскакивал с места и начинал ходить с палкой по комнате, подпрыгивая точно петух.
Николай Иванович очень заинтересовался намерением Якушкина освободить своих крестьян, поздравлял его, хлопал по плечу и говорил:
— Вот истинный гражданин!
Он дал Якушкину письмо к министру внутренних дел графу Кочубею. Но письмо Николая Ивановича Тургенева не произвело ожидаемого действия. В продолжение недели Якушкин ходил ежедневно к министру, но никак не мог добиться свидания. Наконец он забрался к нему с утра с твердым решением не уходить, пока министр его не примет. Напрасно дежурный чиновник уверял его, что министр в этот день никого не принимает, так как занят с директорами департаментов: обсуждается важный вопрос об изменении формы мундира для министерства. Несмотря на все уговоры, Якушкин уселся на стул и заявил, что будет ждать.