— Поэтому мой брат и король уехали под покровом ночи. Поэтому мой брат не сказал тебе, что уезжает. Твои люди видели дочь короля.
— Они не знали, кто она.
— Если ты возьмешь их с собой, они это выяснят и будут знать, где она. Если хоть один из них служит врагам короля, то очень скоро доберется до Кэмлохлина. Поклянись, что ты никому ничего не скажешь!
— Ты думаешь, я идиот? — воскликнул Коннор, невольно любуясь ее почти обнаженной фигурой.
Щеки Мейри вспыхнули, ей хотелось скрестить руки на груди, но она не стала этого делать. Пусть смотрит! Пусть жалеет, что оставил ее и больше никогда к ней не прикоснется!
— Я вообще о тебе не думаю! — соврала Мейри. — Или вам так трудно в это поверить, капитан Грант?
Иронично выгнутая бровь, насмешливые складки у рта доказывали, что перепалка с нею доставляет ему удовольствие.
— Это не так трудно, как убедить себя, что ты не самая холодная девушка Англии, Ирландии и Шотландии.
— Вот как? — Мейри пыталась сохранять спокойствие, чтобы не забавлять его вспышками гнева. — Значит, ты признаешь, что являешься знатоком женщин?
У Коннора была привычка слегка наклонять голову и смотреть на нее исподлобья. У Мейри от этого взгляда подгибались колени. А может быть, дело было в его низком, рокочущем голосе и всегдашней уверенности, будто он сумеет поймать любой предмет, который ей вздумается швырнуть в него.
— Ну, я пока не побывал во Франции, а значит, не могу считаться настоящим знатоком.
Мейри вцепилась пальцами в ткань рубашки, чтобы не броситься на него с кулаками.
— Не скромничайте, капитан. Вы и я — мы оба знаем, что вы умеете уложить девушку в постель, а потом сбежать.
Улыбка сползла с лица Коннора. Мейри могла бы торжествовать, но почему-то ей не хотелось.
— А теперь, будь любезен, — осторожно отступая к двери и распахивая ее, проговорила Мейри, — вспомни о приличиях, которым ты когда-то так строго следовал, и оставь меня, чтобы я смогла одеться.
Коннор шагнул к двери, а Мейри испытала громадное облегчение. Находиться с ним в одной комнате, наедине, как прежде… Здравый смысл девушки подвергся суровому испытанию.
Но, оказавшись у двери, Коннор не вышел, а захлопнул ее, крепко обнял Мейри за талию и пробормотал:
— Упрямая чертовка!
Потом притянул ее ближе и сломил остатки сопротивления властным поцелуем.
У Мейри подломились колени.
Черт возьми, он может притворяться англичанином, но целуется он как шотландец! Остатки разума в ней требовали сопротивления, но на самом деле она не могла пошевелить даже пальцем и едва дышала. Его язык ворвался в ее рот как завоеватель, требуя то, что не принадлежало никакому другому мужчине. Сердце Мейри отчаянно колотилось. В голове стало легко и пусто. А может быть, на нее так подействовал его запах, его собственническая манера. Коннор целовал ее так, словно никогда не терял права на это.