— Как я вообще выжил, женщина? Ты помнишь, когда мы были маленькими — тебе-то было всего пять лет, — я выхватил куклу, с которой ты играла, так ты носилась за мной как угорелая, а потом разревелась, потому что не смогла догнать?
Черт его подери совсем! Ну зачем он вспоминает их детство?
— Коннор, если ты не возражаешь, я предпочла бы…
— Я расстроился, что так ужасно поступил, подошел к тебе и вернул твою драгоценную куклу. Ты так осторожно взяла ее, поцеловала в голову, а потом как размахнулась и швырнула ее мне в лицо!
— Я никогда не била тебя куклой, — запротестовала Мейри, отказываясь пускаться в совместное путешествие в прошлое. — Ты врун, и всегда был вруном.
— Ты выбила тогда мне два зуба.
— Вот как? Но у тебя выросли новые. А меня из-за тебя отправили спать без ужина.
— Этого я не знал, — с раскаянием произнес Коннор. Мейри показалось, будто он сейчас начнет извиняться. — Тогда я отмщен. Эта дурацкая кукла была из дерева, и у меня так распухли губы, что я не мог есть, а пару дней почти не говорил.
Мейри невольно улыбнулась — чуть-чуть, но острые глаза Коннора это заметили.
— Значит, ты тоже это помнишь.
— Не помню. Я соображала, есть ли у меня в комнате что-нибудь из дерева, чтобы швырнуть в тебя при случае. Если ты снова лишишься дара речи, я буду в восторге.
Его открытая, широкая ухмылка показалась ей порывом прохладного северного ветра. Она завораживала. От нее теплело на сердце. Черт бы его побрал!
— Да ладно, Мейри, — прошептал Коннор ей на ухо низким, рокочущим голосом, от которого у нее дрогнуло сердце. — Если бы я и правда перестал разговаривать с тобой, на ком бы ты оттачивала свой острый язычок?
— Все равно жертва того стоит.
— Ты шутишь.
Но Мейри не шутила. Она не желала вспоминать долгие летние дни, заполненные его смехом. Когда он принадлежал ей. Тренировался ли он в поле, загонял ли с ее братьями стада овец, при возвращении его глаза всегда находили ее, молчаливо и ласково говорили, что он предпочел бы быть с ней, а не с кем-то другим.
Все это оказалось ложью, и Мейри не хотела ничего вспоминать. Глупые, невинные дети. Зачем она лежит у него на руках? Зачем прижимается к его сердцу? Она должна быть в Шотландии, за много миль отсюда. Должна забыть его. Но как же хорошо в его объятиях, пусть разум и восстает против этой слабости.
— Черт побери, Коннор, что случилось?
Голос Клер выручил Мейри, иначе она совсем бы расчувствовалась, но облегчение тут же сменилось расстройством. Выглянув из-за плеча Коннора, Мейри увидела своего дорогого друга леди Клер в обществе королевы, которую явно шокировало странное восклицание леди Хантли.