Трудно представить себе вестибюль школы без нашей Даниловны и ее незлобно-сварливого голоса:
— Тряпку, тряпку не видишь? А коли видишь, так не переступай! Зачем за собой чахотку в класс тащишь?
Едва я вступил на заветную тряпку, как Даниловна зазвала меня в швейцарскую.
— Держи-ка! — протянула она мне газетный сверток. — Открытки тут. У твоего отняла. Самый длинный и худючий он у тебя.
— Со шрамом на лбу?
— Не приметила. Да я тебе его покажу. Собрал он тут мальцов в кружок, я думала, он им те открытки для интересу показывает, а потом гляжу, детишки ему деньги суют, значит торговля идет. Ты разберись: нечистое дело. По глазам его шустрым видать было.
— Спасибо, Даниловна, разберусь.
«Длинных и худючих» у меня двое: Вовка Радченко и Витька Сомов. Первый отпадает. Значит, Витька. В пачке около ста открыток. Откуда им быть? Неужели снова сорвался?
После нагоняя за Приморск Витька заметно переменился, стал активнее, подтянулся в учебе. Да а Сашка Кобзарь, присматривавший за ним, ничего подозрительного не замечал. Но вот в моих руках вещественное доказательство. И все-таки хотелось думать, что злосчастные открытки упали с неба и Витька сумеет доказать это.
Я поднялся наверх. Сомова нигде не было. На урок он не явился. Удрал. Я уже знал по прежнему опыту, что Витька запросто может махнуть куда-нибудь, ни с кем не попрощавшись. Одна надежда: погода «нелетная».
Я решил ничего не говорить ребятам, пока не повидаюсь с Сомовым.
После уроков отправился к нему домой, но никого там не застал. Встретил я Витьку случайно на трамвайной остановке.
С полквартала мы прошагали молча. Витька напустил на себя обычное сонливое безразличие. Не заговори я — он и рта не раскроет.
— Почему на уроках не был? — прервал я наконец паузу.
— Голова болела.
У Витьки ломается голос. Сейчас он поднялся на такие высокие ноты, на которых икают.
— Ну, а проветрившись, как ты себя чувствуешь?
Витька невежливо молчит.
— Где взял открытки?
— Купил.
— Где?
— В «Старой книге».
— На какие деньги? Опять нашел?
На этот раз Витька не выкручивается.
Мы вышли на главную улицу и скоро очутились у двери магазина «Старая книга». Я вытащил из портфеля сверток с открытками и протянул его Витьке.
— Сам отдашь продавщице.
Витька пугливо попятился от меня.
— Эх ты, бизнесмен! Иди за мной!
В отделе «Ноты», где под наличником я увидел такие же открытки, как у меня, торговала молоденькая продавщица. Я нагнулся над стеклом прилавка, приглашая ее сделать то же самое. Девушка с осторожной смелостью приблизила к моим губам розовое ушко, в которое я прошептал: