— Почему бы тебе не посмотреть самой?
— Ты не против?
— Нет.
Встав на колени, она оглядела его в полный рост, освещенного светом огня. Ее взгляд выражал если не восхищение, то, во всяком случае, уважение.
Когда их глаза встретились, она перестала себя контролировать. Улыбнувшись, она прошептала:
— Я действительно счастлива. Ты просто талантлив.
Ее ласки становились более решительными.
— Мисс Флетчер! — пробормотал он, притворяясь шокированным.
— Мистер Меннинг, — прошептала она, укладываясь рядом и целуя его в ухо. — Ты превосходен.
— Не знаю почему, но ты меня удивляешь, — тихо сказал он.
— Горди Меннинг, подожди. Ты не узнаешь, что поразило тебя.
Смеясь, он упал на спину вместе с ней, целуя, крепко сжимая ее в объятиях и боясь продолжения.
Постепенно их смех стих.
— Это и есть любовь? — спросил он, глядя на нее.
— Я не знаю, но думаю, что это так.
Его взгляд затуманился.
— Мэгги, я не могу обещать тебе это навсегда.
Он не знал, к чему приведет эта ночь. Он собирался заняться с ней любовью, а затем… Что будет затем, он не знал.
Повернувшись на бок, она смотрела на него, ласково проводя по его щеке рукой. Он еще никогда не хотел ее так сильно.
— Я не помню, чтобы просила тебя о вечной любви.
«Я не могу обещать ничего, кроме этой ночи», — думал Горди, полностью отдаваясь власти желания.
Он надеялся, что одной ночи будет достаточно.
— Уйти? Мосес, ты этого не сделаешь!
— Уйти.
Т.Г. заметил огромный фиолетовый синяк на лбу Мосес. Очередное происшествие на шахте стало последней каплей. Батте снова напроказничал. Когда женщины принялись за работу, их кайла отскочили от ручек и попали каждой в лоб. Сью Энн потеряла сознание и очнулась только через десять минут.
— Я знаю, что очень трудно бороться с привидением, но если вы подождете еще немножко… — умолял Гордон.
Батте вел себя несносно, но еще немного времени — и Т.Г. найдет способ его приструнить.
«Хулиганки» собрали свои лопаты и ушли. То ничтожное количество золота, которое они добывали, не могло их удержать.
Т.Г. смотрел им вслед, с ужасом понимая, что произошло. Не нашлось бы ни мужчины, ни женщины, ни даже ребенка, кто согласился бы работать в Проклятой Дыре. И все из-за этого Батте Феспермана.
Он начинал злиться.
Отшвырнув в сторону лопату, он пошел к шахте, забыв о своей клаустрофобии. Гнев застилал ему глаза. Ему самому было наплевать на это золото. Пусть Бакус делает с ним что хочет, Т.Г. было все равно. Но Мэгги без золота пропадет. Она не гонится за роскошью. И он собирается бороться с Батте до конца, — если понадобится, то до смерти. Схватив фонарь, он ворвался в шахту.