— Так вот, — продолжал разглагольствовать Чеппи. — Смуглая женщина с пухленькими стройными ножками хорошая партия для мужчины. А вот блондинки с длинными нотами в тридцать пять лет становятся сварливыми и склочными. К этому возрасту у них ничего не остается, кроме толстых коленок, ревматизма и привычки вставать ни свет ни заря и браниться со слугами. И потом, они ужасные болтушки и любят посплетничать за чашкой чая.
— Значит, мужчинам нравятся смуглые.
— Нет. Женщина должна быть, во-первых, подвижная и стройная, с длинными мускулистыми ногами, а во-вторых, веселая и жизнерадостная. Это то, что надо. Но еще лучше, если попадется рыжая! Если вдруг встретится такая, надо жениться без разговоров. Это настоящее сокровище!
— А если мужчина рыжеволосый? Это правило к ним тоже относится?
— А у тебя что, уже кто-то есть на примете?
— Может, и есть, — уклончиво ответила Мэгги.
«Интересно, кого она имеет в виду?» — подумал Чеппи. В городке было всего два человека с соломенного цвета волосами: молодой Т.Г. Меннинг и семидесятилетний Вебб Хенсон. Однако Чеппи решил не заострять на этом внимания и с воодушевлением вернулся к прерванной теме разговора.
— Если женщина низкого роста, она должна быть тонкая и стройная, если высокого — плотная и пухленькая. Это ты запомни. Запомнишь?
Мэгги кивнула.
Чеппи протянул ей изящную деревянную фигурку, встал и неторопливо побрел восвояси. Он был доволен собой, что, собственно, нужно любому мужчине, независимо от цвета волос.
Вильсон видел, что с Мэгги творится что-то неладное. Она молчит как рыба, но по тревожному блеску в ее глазах он догадывается, что дела идут из рук вон плохо.
Мэгги делает вид, что все нормально, но Вильсона не проведешь, он все понимает. Пусть притворяется сколько хочет, но он-то видит ее красные от бессонных ночей и припухшие от слез глаза каждое утро. Она говорит, что ее продуло. Почему же тогда его не продуло? И носом она шмыгает все чаще и чаще последнее время. Насморк? Почему же у него насморка нет?
Мэгги, как ни старалась, а скрыть свою тревогу и беспокойство от Вильсона ей не удавалось. Она нервничала и плохо спала. Шахта доставляла ей головную боль. До сих пор Мэгги не могла найти рабочих на шахту.
Чего только она не перепробовала, где только не искала, но все равно ничего не получалось. Никто не хотел идти в Проклятую Дыру. Никто не любил это место. Все думали, что там живет привидение.
С тяжелым сердцем Вильсон шел в это утро в школу. Сегодня Мэгги отпустила его одного, и он был благодарен ей за это. Ему нравилось, когда она говорила с ним на равных, как со взрослым. Правда, последнее время ее мысли были заняты только привидением, и Вильсон в ее глазах снова превратился в маленького мальчика, с которым нужно нянчиться и которого нужно постоянно опекать.