— Папа злой, он не хочет, чтобы мама проводила время с маленьким ангелом.
Эйдан поднялся с постели и тоже пошел в детскую.
— А твоей маме лучше не говорить так о папе, — проговорил он, демонстрируя свою мускулистую фигуру.
Услышав голос отца, Ава подняла головку с груди Сирены и потянулась к нему обеими ручками.
— Я не думаю, что нас похвалят, если мы не спустимся к гостям, — признал наконец Эйдан.
Он завязал килт на поясе, взял Аву и пощекотал ей животик. Девочка захихикала, не удержался от улыбки и Эйдан.
— Мы ждем кого-нибудь, кроме брата и Иския? — спросил он, пытливо глядя на Сирену.
— Моего отца.
Услышав это, Эйдан вздохнул, но Сирена, не обращая внимания на горестные стоны, на едином дыхании продолжала:
— Аласдэр, Фиона, Йен, Каллум, Коннор, Эванджелина, Фэллин, Шейла, Риана, Сэмюел и Бесс.
— Ты, надеюсь, предупредила Лахлана? У него с четырьмя из приглашенных женщин сложные отношения, особенно с Эванджелиной.
На Волшебных островах женщины вовсе не жаждали общаться с Лахланом, как, впрочем, и с Эйданом. У женщин-воительниц были свои взгляды на жизнь, так что Сирена прекрасно понимала, почему Фэллин, Шейла и Риана не ладили с Лахланом. Но почему у Эванджелины были такие отношения с Лахланом, Сирена понять не могла.
— Нет, не предупредила, — ответила Сирена. — Но я думаю, что нам удастся держать их подальше друг от друга.
— Тогда ему потребуется удача! — фыркнул Эйдан, подбросив Аву в воздух. Девочка восхищенно захихикала, и Эйдан тоже рассмеялся. — Сирена, а ты не знаешь, Давина придет? Ведь будут и Сэмюел, и Бесс.
Сирена не ответила. Она стояла молча, скрестив на груди руки и пристально глядя на Эйдана.
Он наконец поднял глаза и посмотрел на Сирену.
— А почему нет? — спросил он. — Она так и не обзавелась семьей. К тому же она была женой моего кузена.
— Но ей же стерли память, — осторожно напомнила Сирена.
— А ты знаешь, что Эванджелина память никому не стирала?
Сирена удивленно застыла в кресле-качалке у кровати, а затем протянула руки, чтобы взять Аву.
Эйдан усмехнулся и передал начавшую хныкать девочку в ее руки. Она тут же принялась сосать грудь матери. Эйдан присел на кровать и поцеловал шелковистый затылок Авы, провел пальцем по груди Сирены и задумчиво произнес:
— А ты ревнивая.
— Нет, вовсе нет, — проговорила Сирена, когда Эйдан поцеловал ее в грудь.
— Ревнивая, — повторил Эйдан, — но причин ревновать у тебя нет. Ай!
Ава принялась сосать палец, и Эйдан придержал ее ручку. Девочка хихикнула и вновь принялась сосать грудь. Наевшись, она посмотрела на отца, и в ее синих глазах заиграли искорки.