— Молодой человек, а мне не подскажете ли? — мигом вылез откуда-то из-под мостовой грязный убыр калмыцкой наружности. — Меня сегодня тоже дама в гости пригласила. Дескать, муж в командировке, а у неё аж зубы сводит, так чаю выпить не с кем. Так вот, посоветуйте: идти ли?
— Не посоветую, — подумав, решился я. — У неё этих мужей полон шкаф, шесть скелетов висит, седьмого для порядку не хватает. Я бы не ходил — позы нелепые, удовольствие скоротечное, а в шкафу и без вас тесно…
— Мужская солидарность — великая вещь, — от души поблагодарил он, и я счёл разумным поторопиться. Уж больно заинтересованно стала коситься в мою сторону прохожая нечисть. И ведь не с гастрономическим интересом, поверьте, а за советом…
— А вот у меня невеста неверна! Да я энто дело и сам знаю. Вот ты как посоветуешь, казачок, можно ей туда какой счётчик установить, чтоб я хоть количество контролировал?!
— Хочу курицу в ресторане. А она меня не хочет. И чё делать?
— Вчерась мужа душила. Сёдня он меня. Завтра опять я его буду, а опосля его очередь душить. Но вообще-то энто у нас любовь такая. Мы ж нормальные, правда?
Наверное, битый час я отвечал на всё возрастающий вал вопросов. Не задумываясь, не пытаясь угодить, не льстя и, самое обидное, никому не отказывая. Поскольку оправдания мне не было: чем чёрт хуже ведьмы, что я ей ответил, а ему нет? Да по большому счёту и ничем, кроме рогов и хвоста, стало быть, обязан отдуваться. Пока добежал до нечистого храма на площади, у меня практически язык не ворочался. Но зато никто не пытался скалить на меня зубы! Вот целовали в благодарность многие. Сначала дамы, а потом и мужики во вкус вошли…
— Отец Григорий, к вам можно? — Я почти кубарем влетел в двери нечистого храма, мокрый и обслюнявленный, как котёнок, которого выплюнул незлобный волкодав.
— Захады, сын мой, — не оборачиваясь, тихо откликнулся грузинский батюшка. — Ты помолиться или выпить?
— А если совместить? — попробовал отшутиться я, быстро задвигая стальной засов под разочарованный вой с той стороны.
Надеюсь, свою же церковь они штурмовать не будут, пробовали уже разок, да мы с Монькой и Шлёмкой лихо отстрелялись. Нас тогда даже пушкой взять не смогли, куда уж сегодняшним энтузиастам-кровопийцам рыпаться. Храм Люцифера — не гранит науки, его грызть бессмысленно, потом остаток жизни только и будешь что овсяную кашу беззубым ртом шамкать. Выдохнув и слегка подуспокоившись, я наконец-то обратил внимание на странное поведение отца настоятеля. Старый горбоносый кавказский вурдалак сидел, скрючившись, на алтарной плите, словно бы у него болел живот. Ко мне так и не оборачивался, отвечал невнятно, тусклым голосом, так что в моём большом сердце невольно аукнулась жалость…