Какое-то время был слышен только звон тарелок в мойке, звук льющейся воды, писк закрытого крана, звяканье вилок, брошенных в сушку.
Потом Исабель заговорила. Эми, стоя у раковины, могла сказать по звуку, что мать все еще смотрит в окно.
— Так что, Стейси никогда не говорила, что она чувствует при мысли об усыновлении ее ребенка?
— Нет.
Эми тоже не обернулась. Она сполоснула чашку под краном и положила ее в сушку.
— Но я иногда думала об этом, — добавила Эми честно. — Я имею в виду, она может встретить его на улице лет через сорок пять и не узнать. Это довольно странно, я думаю. Но я никогда не спрашивала ее, думает ли она об этом.
Исабель не отвечала.
— Я просто не думала, что должна спросить ее, ты же понимаешь.
Эми обернулась, все еще держа руки в мыльной воде. Исабель по-прежнему глядела в окно, ее «французский пучок» на затылке от жары потерял форму, пряди выбились и рассыпались по ее длинной белой шее.
— Мам?
— Нет, я думаю, что ты была права, что не спросила. — Исабель повернулась, улыбаясь виновато, по щекам ее действительно текли слезы. Она быстро вытерла их салфеткой, которую еще держала в руках. — Нет, ты правильно сделала, — повторила она. — Не следует задавать лишние вопросы, если они могут причинить людям боль.
Казалось, она взяла себя в руки, высморкалась и, встав из-за стола, выбросила салфетку в мусорную корзину.
— Ты должна навестить ее, — сказала Исабель, убирая оставшуюся посуду со стола. — В какой она больнице?
— Ты имеешь в виду, что я должна пойти к ней в больницу?
— Ну да. Именно туда… Куда же еще?
— Она в Арунди. Не в Хенкоке. — Эми прополоскала еще одну чашку и подвинулась, когда Исабель положила вилки и ложки в мойку.
— Позвони туда и спроси, когда у них часы посещений, — сказала Исабель, настаивая на своем, и протерла стол губкой. — Я отвезу тебя сегодня вечером. Не волнуйся, — добавила она, будто читая мысли Эми, — я не пойду с тобой. Подожду в машине.
— Ты уверена? — спросила Эми. — В самом деле?
— Иди, — Исабель кивком указала наверх, — поменяй кофточку, эта выглядит несвежей. — (На самом деле из-под нее выглядывали сияющие девичьи плечи, и это слегка нервировало Исабель.) — Я сама позвоню в больницу.
Через несколько минут, когда Эми спустилась в новой блузке, причесанная — волосы уже отросли и вились за ушами, — Исабель стояла возле посудного шкафа.
— Восемь часов, — сказала Исабель, — но не пойдешь же с пустыми руками.
— Что? — спросила Эми. — А что я могу ей принести?
— Да вот, — Исабель сняла корзинку с полки, — давай наберем цветов в саду и уложим в корзинку.