Павел дал знак мальчишке-писцу, это было важно.
– Позже, во время путешествия в Тир, я спросила Его: не может ли быть так, что душа, о которой Он говорил, еще не родилась в человеке и Он, возможно, первый на земле, кто почувствовал, что Бог живет в сердце человека? Тогда Он ответил: Бог есть в каждом, и особенно – в больных и обездоленных.
Пока Маркус записывал, возникла длительная пауза. Потом Павел продолжил:
– Ты не спросила, что Он имел в виду, говоря, что больные и обездоленные лучше знают свою душу?
– Нет, я не подумала.
Петр пришел ей на помощь:
– Сложно объяснить, почему мы не расспрашивали Его. Не потому, что боялись, а потому, что каждый полученный нами ответ оказывался совершенно неожиданным и приходилось долго его обдумывать.
– Так и было, – подтвердила Мария и повернулась к Павлу.
– И все-таки, мне кажется, я смогу ответить на твой вопрос. Он еще кое-что говорил.
Мария, задумавшись, умолкла, но ненадолго.
– Он говорил, для того, чтобы осознать Бога внутри себя, нужно от многого отказаться. От обычных представлений, на которых мы строим свою жизнь, от всех догм. От нашей гордыни, и, вероятно, это сложнее всего – отбросить чувство вины и забыть о наших ошибках. Рождение Бога в наших сердцах – великая мука, говорил Он.
Она снова ненадолго замолчала и обратилась к Павлу:
– Бедным, больным и обездоленным уже пришлось это сделать.
Павел кивнул, Маркус записал. Варнава поинтересовался:
– Как же это возможно?
– Он ведь говорил об этом. «Я с вами всегда».
– Ты права, – взволнованно согласился Павел. – Теперь Христос живет во мне.
Мария немного подумала и обернулась к Петру.
– Симон Петр, ты должен знать: одно или два слова в арамейском обозначают веру?
– Только одно.
– В греческом таких слов два: «вера» и «доверие». Может быть, именно доверие подразумевал Иисус, говоря: «Вера твоя помогла тебе».
Павел выглядел обескураженным.
– Но есть ли разница?
Мария коротко рассмеялась и ответила:
– Я знаю на собственном опыте.
Возникла долгая пауза, но потом Мария вновь заговорила:
– Я немногое помню из путешествия к побережью. Я была в смятении. Но то, чему я была свидетельницей, обрело полную ясность. Я, кажется, поняла, как происходили Его чудеса. У Него было время остановиться.
– Но, Мария, милая, – возразил Варнава, – ни у кого из нас нет времени, чтобы стоять на месте.
Мария улыбнулась и ответила:
– А у Него было, Варнава. Он встречал страждущего, смотрел прямо в его душу, как в вечность. И там они встречались и достигали полного единения. И происходило чудо. Понимаешь?
Было тихо. Мария продолжала: