В квартире Антибиотик выпил фужер любимой им «Хванчкары». (Если бы он видел, каким взглядом смотрел Бабуин на благородную рубиновую жидкость!) Антибиотик выпил, удобно откинулся в кресле и спросил:
— Каринка где?
— Скоро должна быть, — ответил Ледогоров, отводя глаза.
— Грязь с себя хочу смыть тюремную. Запах богомерзкий узилища… К шести вечера — сбор. Всем передай.
— Понял, Виктор Палыч.
— Ну, коли понял, ступай. Сам приходи пораньше — потолкуем.
Раздался вызов уоки-токи. Охранник снизу доложил, что прибыла Карина.
Бабуин вернулся к пяти. Антибиотик встретил его посвежевший, в барском халате с кистями на поясе.
— Ну вот, Валера, смыл я дух тюремный, омерзительный.
— Так… чего ж… — неопределенно сказал Ледогоров. Он, по правде говоря, и раньше, когда вез Антибиотика из Крестов, никакого такого духа тюремного не уловил.
— Присаживайся, дорогой, — радушно продолжал Палыч, — угощайся чем Бог послал. Вина отведай. В виноградной лозе сила скрыта благородная.
Антибиотик собственноручно налил «Хванчкару» в хрустальный фужер Бабуина. И снова не заметил, как у того дернулся кадык под мощной челюстью. Ледогоров отлично понимал, что та, заряженная, бутылка стоит на Наличной, но никак не мог отделаться от нехорошего чувства. Из темно-рубиновой глубины фужера веяло могилой. Пересиливая себя, он все-таки сделал глоток. Следов яда в организме не будет уже через четыре-шесть часов, — говорил спец. — Более того, остаточные токсины практически не подлежат идентификации… А диагноз гарантирован: острая сердечная недостаточность. От этого яда уже умер в тюремной больнице главный свидетель по делу Антибиотика — киллер по кличке Туз. Диагноз был тот же.
Бабуин сделал глоток… Дернулся кадык. Палыч смотрел маленькими ласковыми глазами.
— Ну, Валера, рассказывай. Хочу в дело до прихода остальных въехать.
Ледогоров сдержанно похвалил вино и начал свой доклад. Антибиотик, собственно, не терял контроля над своей империей даже в тюрьме. Контролеры в Крестах несколько раз отбирали у него сотовые телефоны. Но информация все равно поступала. Причем шла в обе стороны. Все так! И тем не менее, слушая Бабуина, Виктор Палыч на глазах мрачнел. Трехмесячное личное отсутствие уже сказалось. Уже ощущался разброд, понизились взносы в общак, братва стала позволять себе шалости. Три бригадира заявили о своей автономии. А это уже серьезно!
Палыч не знал, что сепаратистские тенденции сам же Бабуин тайно и подогревал, распространяя слухи, что из Крестов Антибиотик отправится на зону. А оттуда уже не вернется. Ледогоров сознательно разваливал криминальную империю. Он был не ахти какой стратег, но верно предположил: ослабляя империю, он ослабляет Палыча. А потом… потом он сумеет всех поодиночке подмять под себя.