Озерцо ‑ недалеко от черемушника, густо заросшее хвощом и ракитником. Болотникову это место знакомо. За озерцом, версты на три тянулся кудрявый березняк с осинником, куда нередко в бабье лето наведывался Иванка со своими молодыми дружками за белыми и "поповскими" груздями для зимней солонины. Груздь ‑ царь грибной! И в посты и в праздники ‑ почетное место ему на столе.
Иванка через густые заросли ракитника вышел к озерцу, вступил на низкий берет, густо усыпанный диким клевером, мятликой и подорожником, наклонился, чтобы набрать пользительной травы, да так вдруг и застыл, ткнувшись в цветущее зеленое разнотравье.
В саженях тридцати, под ракитовым кустом замерла гибкая, статная девушка с самострелом в руках. Она в домотканом голубом сарафане с медными застежками и берестяных лапотках на ногах.
Девушка ловко и быстро вытянула стрелу из колчана, вложила в самострел, натянула тетиву.
"Ну и денек мне нонче выдался! Еще только недоставало от лесовицы погибнуть", ‑ пронеслось в голове Болотникова. Видимо, не зря на селе пронесся слух, что появилась в вотчинном бору ведьма‑лесовица, которая чародейство ведает и каждого встречного жизни лишает.
Иванка поднялся с земли, промолвил:
— Опусти самострел. Худа тебе не желаю. Да и не велика честь в безоружного каленой стрелой кидать.
— Кто ты и зачем сюда явился? ‑ строго спросила лесовица, тряхнув тяжелой золотистой косой, туго перехваченной розовой шелковой лентой.
— Обычая не знаешь, девушка. Прежде чем выспрашивать да стрелой кидать ‑ в гости позови, напои, накорми, а потом и вестей поспроси. Так уж издревне на Руси заведено, ‑ проговорил Иванка, ведая, что хлеб‑соль и разбойника смиряет.
— В лесу гостя нелегко распознать. Сюда всякий люд забредает ‑ и с добром и лихом, ‑ не отпуская самострела, холодно ответила лесовица.
В это время из черемушника раздалось:
— Эгей, Иванка! Где ты там запропастился? Айда в избу‑у.
— Иду, Семеныч! ‑ отозвался Болотников и погрозил пальцем лесовице. Да кинь же ты свой самострел! А не то бортника позову.
И на диво молодому страднику лесовица послушалась. Она мягко опустила тетиву, вложила стрелу в колчан, вновь глянула на распухшее лицо парня и вдруг звонко рассмеялась.
Болотников недоуменно пожал плечами. Чудная какая‑то. Да и не ведьма она вовсе.
— Придешь к бортнику ‑ поклонись ему в ноги, а не то стоять бы тебе здесь до всенощной, покуда праведное слово не вымолвил, ‑ улыбаясь, проговорила девушка и, шагнув навстречу парню, добавила: ‑ Теперь я тебя ведаю. Из Богородского села на заимку пришел. А звать тебя ‑ Иванка Болотников, сын Исаев.