Андрей Андреевич легко поднялся в седло, натянул узду, но в это время перед конем бухнулся на колени невысокого роста мужичонка в сермяжном кафтане.
— Прости раба своего, милостивец. Дозволь слово молвить.
Телятевский недовольно сдвинул брови и хотел было уже огреть плеткой мужика, но раздумал. Заметил, что из светлицы глядела на него Елена. Не любит жена, когда он в гневе бывает.
— Говори, да покороче.
Афоня Шмоток, ткнувшись головой о землю и сложив на груди руки крестом, проговорил:
— Батюшка князь! Возри на мою слезную молитву. Заступись за сирот своих. Призвал ты нас с Иванкой Болотниковым из села Богородского на ратную службу. На Русь‑то вон какая беда навалилась. Думали мы вместе с татарином повстречаться под твоим началом. Лихо ты ливонцев бил, батюшка, и на басурманина с таким князем не страшно идти. Да вот беда приключилась, пресветлый государь наш и воитель!
— О деле сказывай, ‑ оборвал красноречивого мужика Телятевский.
— Худое дело, батюшка князь. Знатного ратника мы лишились. Иванка Болотников ‑ детина могутный. Во всей вотчине нет ему равных. Не ему ли в твоей хороброй дружине быть. Ан нет. Свели государевы люди богатыря нашего в Пыточную.
Андрей Андреевич еще более нахмурился. Ивашка Болотников ему ведом. Молод парень, но силы в нем на десятерых поганых татар хватит. Разумно мужик сказывает: такой ратник на поле брани не подкачает. Спросил строго:
— В чем вина Ивашки? Встань с земли.
Афоня Шмоток поднялся, подтянул съехавшие порты и поведал князю о случившемся.
Андрей Андреевич внимательно выслушал бобыля и сказал свое слово:
— Смерду на господ и государевых людей поднимать руку не дозволено. Пусть сидит Ивашка в Пыточной.
Крик. Пронзительный, жуткий…
За стеной пытали. Жестоко. Подвесив на дыбу, палили огнем, ломали ребра, увечили. Стоны, хрипы, душераздирающие вопли.
Холодно, темно, сыро…
На лицо падают тягучие капли. Ржавые, тяжелые цепи повисли на теле, ноги стянуты деревянными колодками.
Мрачно, одиноко, зябко…
Болотников шевельнулся. Звякнули цепи по каменному полу. Сплюнул изо рта кровавый сгусток. Хотелось пить.
Иванка с трудом подтянул под себя ноги, прислонился спиной к прохладной каменной стене. И снова жуткий вопль. Болотников зло ударил по стене колодкой.
— У‑у, зверье! Пошто людей губят. Нешто мало им крови. Вот и его без всякой вины в башню заточили. Прощай, ратное поле. Отсюда едва ли выбраться. В государевой Пыточной башне, сказывают, долгими годами в темницах сидят. А ежели и выходит кто ‑ долго не протянет. Здесь заплечные мастера да каты