— В Москву я не вернусь, Якушка. В селе останусь. Здесь мое место. Не по душе мне жизнь холопья. А кафтан да сапоги из юфти отвези назад князю.
Якушка изумленно присвистнул, покачал головой и вымолвил уже недружелюбно:
— Не понять мне тебя, парень. Но одно скажу ‑ князь Андрей Андреевич на тебя крепко разгневается. Быть тебе в железах. Одумайся, Иванка.
— В селе останусь, друже.
— Ну, как знаешь, парень. Только кафтан твой не повезу. Сам князю доставишь, ‑ рассердился Якушка и поскакал к селу.
Глава 78
КАЛИСТРАТОВА ХИТРОСТЬ
Утром возле приказчиковой избы сошлось все село. У самых ворот, на телеге стоял большой пузатый бочонок с выбитым днищем да кадушка с огурцами.
Из храма Ильи Пророка показался дородный батюшка Лаврентий в красном подряснике и епитрахиле.
Мужики, недоумевая, расступились, пропуская святого отца к телеге, где его поджидал приказчик.
Батюшка Лаврентий, повернувшись лицом к примолкшей толпе, трижды осенил прихожан крестом, изрек напевно:
— Мир вам, православные. Даруй, господь, пастве своей доброго житья.
— Спаси тебя Христос, батюшка. Осподь не забывает нас и дарует всего понемногу ‑ и горя, и лиха, и винца доброго, хо‑хо, ‑ выкрикнул из толпы пьяненький чернявый мужик.
Калистрат Егорыч погрозил мостовому сторожу кулаком.
— Не встревай, Гаврила, когда святой отец глаголит. Вижу, плохо ты княжье дело сполняешь. Завсегда с сулейкой бродишь, божий храм забыл, псаломщика Паисия бранными словами изобидел, посты не соблюдаешь. Еретик, одним словом.
Приказчик, почтительно поклонившись Лаврентию, взобрался на телегу и заговорил умильно:
— С началом зажинок вас, ребятушки. Хлебушек нонче знатный выдался. Будет с чем матушку зиму зимовать. Так что возрадуемся, сердешные, да по ковшу выпьем винца с зачином.
Мужики озадаченно переглянулись.
— У нас зачин вчера был, Егорыч. Припоздал ты малость, ‑ обмолвился Семейка Назарьев.
— Простите меня, сердешные. Замешкался я на княжьем угодье с бобылями. Подходите к бочонку, ребятушки:
Страдники недоумевали. Сколь не живут, а такой щедрости от скаредного приказчика не видели.
— Неспроста нас черт лысый винцом угощает. Затеял чего‑то, ‑ с сомнением высказал Семейка и завертел головой, выискивая глазами Исая Болотникова. Но того почему‑то среди мужиков не было.
— Чего застыли православные? Пей досуха, чтоб не болело брюхо! весело прокричал обрадованный приказчиковой милостью Гаврила, проталкиваясь к телеге.
Перекрестился, зачерпнул полный ковш, выпил, блаженно крякнул и соленым огурчиком захрустел. Потянулся было снова к бочонку.
— Погодь, сердешный. Вначале всем по едину, ‑ осадил разошедшегося питуха приказчик и шепнул что‑то батюшке Лаврентию на ухо.