. Новая концепция приграничного сражения исходила из идеи подготовленного ответного удара».
Иванов заблуждается. Тухачевский не был автором этих концепций. Как ему было присуще всегда, он позаимствовал эту идею в публикациях зарубежных военачальников. Впрочем, миф о полководческих талантах Тухачевского не подтверждается ни одним реальным фактом.
Но если Тухачевский и оказал какое-то влияние на формирование стратегии Красной Армии, то оно было весьма спорным. Более того, пагубность его «наследия» значительно сильнее проявилась в том, что исследователи причисляют его к числу его заслуг. Между тем именно в стратегических концепциях «маршала-подпоручика» и состояла пагубная роль Тухачевского. Во-первых, уже с первых дней война опровергла тезис о затяжном периоде приграничных сражений. И, во-вторых, идея ответного удара в том виде, как ее подавал бывший маршал, носила пораженческий характер, на что еще на допросах в 1937 году указывал подельник Тухачевского – Уборевич.
Трагедия неудачного начала войны, если не сказать преступление, была предопределена тем, что ученик Уборевича и ярый поклонник Тухачевского Жуков тоже эпигонски и бездумно перенес пораженческие концепции сценария начала войны заговорщиков 37-го года в реальные планы Генерального штаба. С этого размещения ударных армий на флангах германских группировок и начались все беды Красной Армии.
Но не будем забегать вперед. Нет смысла гадать, о чем в эту самую короткую ночь думал вождь великой страны, ясно одно – он не мог предъявить себе существенных претензий. Больше, чем сделал он по подготовке к этой давно назревавшей войне, по оттягиванию ее начала, не мог бы осуществить ни один человек. Сталин превысил предел возможного, порой даже жесткими мерами, но роковая неизбежность предстоявшей титанической схватки была неотвратима. Он не совершил очевидных ошибок. И хотя порой ему приходилось руководствоваться неизбежной волей обстоятельств, он всегда проводил реалистическую линию в главном – в учете потребностей страны, всего ее народа.
В Наркомате обороны тоже напряженно ждали сообщений из приграничных округов. В 3 часа 07 минут позвонил командующий Черноморским флотом адмирал Октябрьский, который сообщил: «Система ВНОС флота докладывает о подходе со стороны моря большого количества неизвестных самолетов». Следующие доклады о начале бомбежек городов поступили от начальников штабов Западного, Киевского и Прибалтийского округов. В 3 часа 45 минут Тимошенко сообщил о налетах Сталину.
22 июня 1941 года управляющий делами Совнаркома увидел Сталина в Кремле рано утром. Я.Е. Чадаев вспоминает: «Вид у него был усталый, утомленный, грустный. Его рябое лицо осунулось. Проходя мимо меня, он легким движением руки ответил на мое приветствие».