Спор был в самом разгаре, когда в кабинет вошел Сталин. Поинтересовавшись, в чем проблема, и узнав, что речь идет о размерах гарнизона, он отреагировал со своеобразным юмором. Он укорил Молотова:
«Ну, ладно, Вячеслав, ты слишком суров с нашими друзьями. 25 тысяч, – решил он. – Не должно быть слишком мало войск, а то вы их окружите и уничтожите…»
Очевидно, что Сталин не собирался выламывать соседям руки и не крохоборствовал в мелочах существа вопросов. Договор предусматривал создание военно-морских и военно-воздушных баз с вводом ограниченного количества советских наземных и воздушных вооруженных сил.
Примечательно, что советско-эстонский договор о взаимопомощи и торговое соглашение были подписаны в тот же день, что и договор с Германией – 28 сентября. После его подписания Сталин поощрительно заметил Сельтеру:
«Могу вам сказать, что правительство Эстонии действовало мудро и на пользу эстонскому народу, заключив соглашение с Советским Союзом. С вами могло получиться, как с Польшей».
Аналогичные переговоры начались в Москве 2 октября с Латвией. Мунтерс вспоминал, что уже в их начале Сталин предупредительно, но безапелляционно объяснил:
«Договоры, заключенные в 1920 году, не могут существовать вечно. Прошло двадцать лет – мы окрепли, и вы окрепли. Мы хотим с вами поговорить об аэродромах и обороне. Мы не навязываем вам нашу Конституцию, органы управления, министерства, внешнюю политику, финансовую политику или экономическую систему. Наши требования диктуются войной между Германией, Францией и Великобританией. Если мы договоримся, появятся очень благоприятные условия для коммерческих договоров».
Хотя все было предельно ясно, Молотов многозначительно добавил:
«Австрия, Чехословакия и Польша как государства исчезли с карты. Другие тоже могут исчезнуть».
Сталин не лукавил и обратился к Мунтерсу откровенно:
«Я вам скажу прямо: раздел сфер влияния состоялся… Если не мы, то немцы могут вас оккупировать. Но мы не желаем злоупотреблять… Нам нужны Лиепая и Вентспилс».
Эта естественность и уважение достоинства противоположной стороны не могли не импонировать. Мунтерс почти восхищенно отмечает, что в процессе переговоров Сталин «показал удивившие нас познания в военной области и свое искусство оперировать цифрами». Обсуждая морские вопросы, он указал, что «через Ирбентский пролив легко могут пройти 1500-тонные подводные лодки и обстрелять Ригу из четырехдюймовых орудий».
Он пояснил свои соображения:
«Батареи у пролива должны находиться под одним командованием, иначе они не смогут действовать… Аэродромов требуется четыре: в Лиепае, Вентспилсе, у Ирбентского пролива и на литовской границе. Вам нечего бояться. Содержите 100 тысяч человек. Ваши стрелки были хороши, а ваша армия была лучше, чем эстонская».