— Что ты предлагаешь?
— Шелк очень прочен.
Парфянин, похоже, растерялся.
— Если его в несколько слоев натянуть на щит каждому воину, — спокойно продолжал Тарквиний, — стрелы не смогут пробить его насквозь.
— Почему ты так считаешь? — требовательно спросил Пакор.
— Я много чего знаю.
Пакор решил, что понял, куда клонит римлянин.
— Купцы заходят в Селевкию или Антиохию, чтобы платить пошлины. Царь не потерпит ограбления честных путешественников. Налоги на товары, доставляемые с Востока, — главный источник богатств Парфии.
— Мы не будем никого грабить, — ответил Тарквиний.
— Чем же в таком случае ты собираешься платить? — повысил голос парфянин.
Тарквиний запустил руку под тунику и извлек кожаный кошель. Развязав шнурок, он вытряхнул на ладонь громадный рубин. Он носил его у сердца с того дня, когда вынул его из рукояти меча Тарквина. Через семнадцать лет пришла пора воспользоваться бесценным даром Олиния.
— За это мы купим столько шелка, сколько нам понадобится.
Пакор поджал губы.
— Вижу, тебе удалось утаить не только литуус.
Тарквиний промолчал.
Парфянин пожирал глазами невиданную драгоценность, его рука сама собой потянулась к кинжалу.
— Я легко могу отобрать его у тебя.
— Но ты не сделаешь этого.
— Ты один и безоружен. — Он бросил взгляд на стоявшего у входа стражника. — А у меня тут десять человек.
— Тогда я прокляну тебя страшным проклятьем. — Тарквиний не спеша убрал камень в кошелек, а кошелек за пазуху, его темные глаза ярко блеснули в свете факелов. — Да и моя когорта не слишком обрадуется такому повороту событий.
Пакор сглотнул подступивший к горлу комок. Этот светловолосый солдат помог колонне почти без потерь преодолеть горы. Он мог за несколько дней предсказывать обвалы и бури, признаков которых вовсе не было видно в небе. Парфяне знали даже о том, что он заранее предсказал поражение своего войска при Каррах.
Спокойно улыбнувшись, этруск подошел к шелковой занавеске, отделявшей часть шатра.
— Позволь, я покажу тебе.
Пакор кивнул.
Тарквиний снял с веревки пеструю ткань, сложил в несколько раз и набросил на небольшую подушку. Потом отнес ее на пятьдесят шагов, в самый конец огромного шатра; это было то самое расстояние, с которого парфяне расстреливали беспомощных легионеров. Аккуратно положив ее наземь, он вернулся на прежнее место и взял со стойки лук со зловеще изогнутыми рогами и колчан.
Стоявший у двери воин метнулся вперед и поднял копье.
Пакор коротко рявкнул, и стражник вернулся на место.
Подойдя к своему командиру, гаруспик внимательно осмотрел оружие.
— Отличная работа, — заметил он, натянув для пробы тетиву. — Какой мощный!