Десять человек потрясли этот особенный, слаженный мир у реки Банька. Удар в спину был слишком силен.
Зимой 1953 года всех осужденных по красногорскому делу разбросали по белым лагерям — в Архангельске, Перми… Для Григорьева, которого подвергли самому жестокому испытанию — безотцовщине его дочери, заключение стало упрямой борьбой за восстановление своего честного имени. Он работал на лесоповале и в тюремной кузнице и даже обучал кузнечному делу других заключенных. В конце 50-х был отменен зачет трудодней, и для многих заключенных, рассчитывавших на сокращение срока, это стало моментом отчаяния. Но жена Григорьева, как истинно русская женщина, не отказалась от мужа и все годы ждала его. Уголовному миру не удалось взять над ним верх.
В лагере Болотов был неоднократно уличен в картежничестве и пьянстве, а Коровин и Агеев перенесли тяжести тюрьмы с терпением и самообладанием, и через десять лет их амнистировали. Они были лишены всех правительственных наград: медалей «За доблестный труд во время Великой Отечественной войны», «За отличную армейскую службу», «К 800-летию Москвы». Но лагерь не лишил их последней надежды на самих себя.
Лукин был наказан также, как он сам наказал свою Зою. Через несколько лет к нему на зону пришло письмо, что он потерял ее навсегда — она выходит замуж. В порыве отчаяния он совершил бессмысленный побег и добрался до Красногорска. Некоторое время ему удавалось скрываться в Брусчатом поселке, пока его снова не арестовали. Он провел в заключении все двадцать пять лет. Его не коснулись ни амнистии, ни пересмотры. Все в его жизни и душе перегорело, обратилось в пепел. Домой он вернулся умирать. Измученный туберкулезом, он не прожил на свободе и года.
Холодным летом 1953 года прошла уголовная амнистия, и потоки бывших преступников двинулись с востока на запад, заполонив города и поселки. Но сыщики и блатные еще долго называли банду Митина «последней». Не только потому, что это была последняя банда сталинского правления. В сталинской Москве это был первый и последний случай, когда бандиты соединили и сомкнули, как наручники, жизнь во имя людей и жизнь против людей. Упрямая живучесть и жестокость банды стали «достижением» для того времени. Жизнь и смерть митинской «бригады» отразили подводные ямы советского моря. В конце концов, банду Берии тоже судили за убийства и присвоение чужого имущества. А высокий Абакумов носил кожаные пальто и, несмотря на совершенные преступления, держался с самообладанием и бесстрашием перед лицом собственной смерти. Жестокость государства вызывает ответную реакцию общества, и тем не менее каждый принимает решение в одиночку — или жить, оправдываясь этой мыслью, или жить, сопротивляясь ей. В 1953 году до слова «отморозок» было еще далеко, но тем не менее муровцы почувствовали: банда молодых передовиков нанесла им рану поглубже ножевой, бандитской.