Последняя банда: Сталинский МУР против «черных котов» Красной Горки (Мамонова) - страница 70
Проработав полвека в уголовном розыске, Владимир Чванов написал: «Я не потерял веру в человека. Я никогда не закрывал глаза на внутреннюю, душевную жизнь людей, нарушивших закон, я старался вглядываться в ту драму совести, в тот суд над собой, который рано или поздно обязательно происходит».
После смерти Сталина Красногорск, как и вся страна, оказался на другой исторической зоне — зоне облегченного режима. Однако арест банды Митина, самой известной группировки послевоенной Москвы, произвел обратный эффект. В Красногорске развилась преступность, люди перестали спокойно ходить по вечерам и после окончания работы возвращались группами. Стали совершаться кражи на оборонных заводах. Может быть, доверие, которое банда сломала в людях, сломало во многих и нравственные преграды. Сталинское солнце закатилось.
Новость о поимке московских налетчиков разлетелась по лагерям. В одном бандитские шайки были согласны с милицией: эта «сталинская образцовая» банда засядет в памяти надолго.
Неожиданным образом митинское дело всплыло через шесть лет, в 1959 году. Очевидцем этого стал Эдуард Хруцкий. Находясь в городе Сталино (Донецке), он посетил в лагере вора в законе Андрея Климова, известного в криминальном мире под кличкой «Крест». Он отбывал срок, которому не видно было конца, с 1947 года. Климов воевал в штрафном батальоне и, вернувшись в Москву, вошел в банду, грабившую склады и магазины. Грабили без крови, так как в долю всегда брали или завмага, или завскладом.
Климов отличался хладнокровием и наблюдательностью. «Любопытная личность», — отрекомендовал его начальник лагеря, протягивая Хруцкому уголовное дело Климова, на котором стояла красная полоса — склонен к побегу. Дальше цитирую самого Э. Хруцкого:
«— Мы брали склады, в деле всегда был завмаг. Это нас и сгубило. На месте преступления всегда оставляли котенка.
— Значит, кровавая «Черная кошка» — это ваша группа?
— Да нет. Таких «Черных кошек» в одной Москве было штук десять, а по Союзу — тысячи две.
«Вот так гибнут мифы», — подумал я.
— Значит, никакой «Черной кошки» не было?
— Нет, — усмехнулся Климов. — Если вас интересует настоящая банда, то поговорите с мусорами, пусть они вам расскажут о Митине.
— Кто это?
— Последний московский бандит. Его повязали перед самой смертью Сталина».
Климов знал цену словам «настоящая банда». Он наблюдал из гулаговских глубин за развитием событий. В лагерях хорошо знали о жизни за решеткой, то есть о жизни на свободе. Климов, вор в законе, признал настоящей бандой именно ту, которая не была связана с уголовным миром. Любопытно, дожил ли он до перестройки?