— Ничтожество, — согласился Люцифер. — Он не имеет и миллиардной доли нашей силы, нашей мудрости и наших знаний. Он, как слепой в темноте, все познает на ощупь, но дерзает спорить и огрызаться!.. А мы, кто знает почти столько, как и сам Творец, всегда выслушиваем смиренно и безропотно, всегда выполняем Его волю.
Кто-то из ангелов возразил громко:
— Воля Господа священна!
Несколько голосов тут же дружно грянули:
— Аллилуйя!
— Аллилуйя!
— Аллилуйя!
— Слава Господу!
— Слава Всевышнему!
Люцифер крикнул разозленно:
— Не знаю, как Господу, но мне бы такие славословия быстро надоели. Так вот человек никогда не славословил Господа! Он в своей тупости воспринимал Его как такого, как и он, только постарше. Я всегда полагал его за это тупым. А теперь вот думаю… А нет ли в этом как раз глубинной мудрости? А раз Господь такой, каким Его считал человек, то человек полагал, что с Ним можно спорить и не соглашаться. Можно перечить! Даже можно пытаться навязать свои взгляды…
Ангелы хором ахнули:
— Это невозможно!
— Немыслимо!
— Кощунство!
Люцифер кивнул.
— Согласен с вами полностью. Правда, человек еще не пытался навязывать Творцу свои взгляды, но я вижу, как все идет, и, если среди вас есть не полные идиоты, вы увидите, что рано или поздно человек стал бы спорить с Господом больше и больше.
Сахариэль уже понял скрытую мысль Люцифера, крикнул:
— Когда-то он сможет навязать Всевышнему свою точку зрения!
— И Всевышний ее примет, — сказал Шехмазай громко. — Для нас это будет концом света.
Творец ощутил зов, моментально прошел частью сознания через двенадцать клипод, проскакивая все более странные и причудливые миры, пока не оказался в материальном, настолько необычном, что даже приостановил некоторые особо сложные работы, чтобы не коррелировали с проблемами мира живых существ.
Вспыхнул ослепительный свет, перед Ним предстали, выйдя прямо из воздуха, Шехмазай и Азазель. Шехмазай победоносно улыбался, Азазель развел крыльями, свет стал еще ярче, и сказал укоряюще:
— Господь, разве не говорили мы Тебе, чтобы Ты остановился в сотворении мира на первом или втором дне?.. Ну, пусть на третьем или четвертом?.. И не было бы Твое чело омрачено теперь такими горькими думами.
Творец смолчал, Шехмазай взглянул на Азазеля, добавил быстро:
— Ладно, мир получился прекрасен, но… достаточно было сотворения всех этих дивных существ, названными животными, птицами и насекомыми!..
— Человека Ты создал зря, — сказал Азазель прямо.
Творец сказал раздумчиво:
— Не знаю, не знаю. Может быть, в самом деле нужно было им и ограничиться?