Ева с любопытством следила за его разрумянившимся от удовольствия лицом.
— Ты устал, еле на ногах стоишь!.. Ляг, отдохни.
Он помотал головой.
— Потом. Пока не забыл, есть еще одна идея…
— Что ты задумал?
— Смотри.
Он осторожно опустил панцирь с налитой до краев водой на горячие уголья костра. Ева испуганно вскрикнула:
— Что ты делаешь? Сгорит!
— Не должно, — ответил Адам неуверенно.
— А если сгорит?
Он буркнул:
— Придумаю что-то еще. Господь как-то признался, что немало миров наломал, пока создал наш. Ему можно — можно и мне. В конце концов, я Его сын.
Потом он придумал класть в кипящую воду ломтики мяса. Получалось и мясо вкуснее, и вода превращалась из простой воды в нечто странное и вкусное, что Адам назвал похлебкой, так как похлебать такое было просто замечательно. Ева додумалась добавлять и в кипящую воду разные травки, еда получалась еще вкуснее.
Она экспериментировала с корешками, корой деревьев, Адам нередко плевался и в гневе выливал похлебку, потому Ева старалась пробовать новые рецепты тайком, пока он пропадал на охоте. Зато, когда получалось, Адам был доволен, а Ева цвела от счастья.
Однажды, когда они плотно поужинали и лакомились ягодами, над верхушками деревьев зашумело, там пронеслась дико хохочущая женщина — совершенно обнаженная, с распущенными длинными волосами, настолько черными, что небо казалось белым. Лицо ее перекосилось в отвратительной гримасе наслаждения, в одной руке она сжимала длинный нож, с лезвия срывало ветром алые капли, рот ее и подбородок были испачканы кровью.
Она даже не обратила внимания, что Адам смотрит на нее в ужасе, хохот становился совсем безумным, она слизнула кровь с ножа и пропала за верхушками деревьев.
Ева прошептала:
— Это… она?
Адам кивнул.
— Да.
Она вскрикнула тихонько:
— Это же чудовище!.. Как ты мог?
Он отвел взгляд в сторону.
— Ева, не спрашивай ни о чем. Хорошо?
— Почему? — спросила она наивно. — Это было давно. Я даже не ревную. Просто не понимаю… Чем она тебя привлекла? Или только тем, что других женщин не было? А ты был настолько правильным, что тебе и в голову не могло прийти, что можно…
— Нельзя, — ответил он твердо. — Человеку нельзя совокупляться с животными.
Он тут же прикусил язык, да не подумает Ева, что это сказано в ее адрес. Ева быстро взглянула на него, с ее щек исчез румянец, а она торопливо затараторила о том, какие красивые шкуры получились из убитых волков, Адам теперь просто великий охотник, ни один зверь не уйдет от его руки, и вообще они смогут скоро прекрасные шкуры самых редких и опасных зверей развешать по стенам, а не только постелить в три слоя на полу.