— Отдыхай, — сказал он и поднялся.
Она испросила испуганно:
— Ты куда?
— Пройдусь немного, — сказал он. — Может быть, еще какого зверя догоню.
— Скоро ночь, Адам!
Он пообещал отстраненным голосом, словно находился уже на другом конце мира:
— Я скоро вернусь, Ева.
Ангелы наслаждались жизнью в удивительном мире, где можно превращаться в разных существ, можно спорить друг с другом и даже с Творцом, вообще делать себя такими необычными, как вон Ангрихон, что появляется в виде большого пылающего камня, усеянного блестящими кристаллами алмазов, рубинов, сапфиров и других отражающих свет образований.
Правда, большинство еще оставались бессловесными исполнителями воли Творца, всего лишь посланцами, но другие с удовольствием общались, чего раньше не делали даже они, ревниво смотрели, кто что придумал и в чем изменил себя, что узнал и как это понимает.
Азазель услышал, как на другом краю мира Нагдиэль рассказывал весело:
— …и когда Всевышний увидел, что они подкрались к запретному дереву и жрут плоды, Он крикнул в гневе: «Да чтоб вы подавились!» Те так и застряли у них там, где были в тот момент. У Адама застряло в горле, отныне то место будет зваться адамовым яблоком, а у Евы сразу два, покрупнее, она же начала жрать первой, аппетит разошелся…
Нехаштирон, самый туповатый из ангелов, но постоянно присутствующий среди тех, кто обожал смотреть на Творца с вызовом, спросил непонимающе:
— Тоже в горле?
Рогзиэль, самый нетерпеливый и всегда все быстро схватывающий, гаркнул сердито:
— В груди!.. Ты что, не видел, какие у нее там спереди торчат яблоки?..
— А-а-а-а…
Ангелы смеялись, кто тихонько, кто во весь голос, некоторые хохотали. Азазель подумал невольно, что люди, даже оставив сад Эдема, успели изменить не только сам сад, но даже ангелов. Хотя некоторые из них все еще копируют животных, но смеяться научились только от людей, никто другой в Эдеме этого не умел.
Нагдиэль, снова похохатывая, спросил хитренько:
— А кто знает, почему Адам у костра греется, стоя к нему передом, а Ева всегда поворачивается задом? И так будут отныне поступать все мужчины и женщины на свете?
Все смотрели заинтересованно, а Нехаштирон сказал нетерпеливо:
— Никто не знает. Говори, не томи!
— Не томи, — повторил Азазель и посмотрел на него с интересом: — Этого слова и даже понятия у нас не было. Много набираемся от человека!
Они переглянулись, Ангрихон буркнул:
— Может, потому Господь и убрал Адама из сада?
— Адам нарушил, — запротестовал Нехаштирон, — за что и был изгнан! За такое вообще надо было убить.
Такритейя, самый осторожный из присутствующих ангелов, вздохнул: