— Да? — она совершенно не отдавала себе отчета, о чем это он. — Тогда понятно. Вы не против шотландского виски? — И она двинулась к бару, попутно воображая себе, как восхитительно он выглядит в теннисных шортах.
— Шотландское виски — прекрасно. А почему вы выбрали именно флейту?
Тем временем Рудольф возобновил свои атаки на его голые пальцы, а Марго попыталась взобраться по его ноге к нему на колени.
— …Послушайте… не могли бы вы снять их с меня? — Беспомощно спросил он.
— Дрянные собаки! — она подхватила обеих и бросила их в кухню, закрыв за ними дверь.
Шеа запахнул халат, но внимательный взгляд Нелл успел заметить под ним синие плавки. В тот же момент она почувствовала, что заливается краской.
— Почему именно флейту? — повторил он свой вопрос.
— Ну… потому что я совершенно бездарна по фортепьяно.
— Понимаю, — сказал он, хотя не понял ровным счетом ничего.
Нелл принесла ему виски, отмечая боковым зрением, что он разглядывает ее ноги.
— Я полагаю… — начала она и остановилась в изумлении от незнакомого звука своего голоса, ставшего на октаву выше. — Я полагаю, — начала она снова, собравшись, — что женщина должна уметь играть на каком-нибудь инструменте. Вы согласны со мной?
Она присела возле кофейного столика напротив него, красиво скрестив ноги.
— После того, как я оставила фортепьяно, я пробовала играть на арфе, но ее надо уметь настраивать, а мой слух оставляет желать лучшего.
— Да, да, я понимаю, — горячо согласился он. — Один знакомый предложил мне попробовать флейту. Это оказалось очень удобно. Она гораздо меньше арфы и не требует настройки. А какой красивый звук! Простите, я действительно раскаиваюсь, что потревожила вас.
— А я действительно нуждаюсь в отдыхе, — подтвердил он. Его синие глаза глядели очень утомленно.
Оттеняющая его челюсть щетина отнюдь не портит его, решила Нелл, а делает более романтичным, похожим на усталого пирата.
Он тем временем объяснял ей, как ребенку:
— Как все служащие, я должен быть на рабочем месте в девять утра. Однако, совсем не как все служащие, я никогда не заканчиваю свой рабочий день в пять. Я провожу на работе все вечера и порою — все выходные. Дома у меня остается всего несколько часов на сон. Я должен выспаться, тем более, что пока я бодрствую, я в постоянном беспокойстве…
— А о чем вы беспокоитесь?
— О Чикаго. О преступлениях, взятках, парадах, забастовках, муниципальном совете, членах совета, непогоде…
— Я догадалась: вы — полицейский!
Он рассмеялся глубоким, теплым смехом:
— Нет, я не коп. Я — издатель «Чикаго Джорнэл».
— О, только не это! — простонала она.