Ш. стоял с его сузившимися глазами и смотрел в сторону глухого трехметрового забора. Много любопытного мог бы отыскать он при желании и в самом заурядном, если бы не препятствовали тому обычная машинальность его обихода или нынешнее напряженное ожидание.
— Сколько ты хочешь? — спросил Ильдар, не глядя на Ш. и практически не поворачиваясь в его сторону.
— Сто шестьдесят пять миллионов в переводе на любую из вменяемых валют, — Ш. говорил, будто ожидавший такого вопроса; впрочем, и вправду его ожидавший. Старался ли он, чтобы слова его удивили, чтобы звучали они громом среди ясного неба? И хотя ничего особенного не было в них или в их содержании, окружающие на миг напряженно притихли.
— У меня никогда не было таких денег, — помолчав, отвечал Ильдар. Ротанов вежливо засмеялся, услышав слова земляка. — Но я могу дать тебе девяносто, — говорил еще Ильдар.
Ш. захлопнул багажник перед носом собеседника и отправился на место свое за рулем. Ильдар поднес трубку телефонную к уху.
— Ворота закрой, — говорил кратко.
Ш. остановился.
— Цена является окончательной, — говорил он.
— Восемьдесят пять, — говорил светловолосый разбойник.
— Причем, НДС в нее не входит, — Ш. говорил.
— Восемьдесят.
— Так и быть: включая НДС…
— Собственно, я не понимаю, зачем я с вами торгуюсь… — говорил он, снова за трубку берясь.
Ежедневно и ежечасно давая миру и всему окружающему свои мастер-классы заурядности, Ш. все же порой не забывал озаботиться о путях отступления в странность и неожиданность.
— Разве ж можно какими-либо негуманными акциями разбивать мятежное сердце великого поставщика?! — укоризненно говорил он. Укоризненно говорил Ш.
— Ну так что, звать мне парней? — спрашивал Ильдар, не меняясь ни в лице, ни в напористой артикуляции его.
— Звать, и — что? — спрашивал Ш.
— Вы ведь можете и совсем пропасть…
— Мы — предусмотрительные люди, — Ш. говорил с записною своей хладнокровной усмешкой. — Мы наследили за собой, как целый гусарский полк на марше, — Ш. говорил.
— Они наследили!.. Да посмотрите вы на себя в зеркало!.. Вас никогда ни одна собака поганая искать не станет, если вы совсем пропадете, — саркастически Ильдар говорил.
— Сто пятьдесят, — коротко сказал Ш.
— Сто пять — половина сейчас, половина завтра в это же время.
— Сто пять на два не делится, — Ш. возражал.
— А мы поделим.
— Мое слово — кремень!
— Мое еще кремнистее!..
— Я высказал свои условия!..
— А у вас нет выбора!
— А нам он и не нужен! — Ш. говорил.
— Будет, как я сказал!..
Ф. слушал всю перепалку, и в груди у него ожесточение одно поднималось. Так попасться на мякине пустых обольщений!.. Но, даже если он сейчас взорвется и положит на месте ублюдка Ильдара и двоих его шестерок, все равно остается еще Ротанов и масса народа в ангарах и на воротах. Ф. незаметно осматривался, желая оценить опасность вокруг.