Зейнаб (Хайкал) - страница 12
Итак, рожденная в Париже «Зейнаб» — плод тоски по родным краям. Мое перо, исполненное любви к Египту и восхищения Парижем и французской литературой, создало этот роман со всеми присущими ему сильными и слабыми сторонами, порывистой страстностью, возвышенными чувствами и робкими молодыми надеждами.
Юность и тоска по родине — священны. Поэтому я и счел возможным оставить «Зейнаб» в третьем издании такой, какой она была в день ее окончания, устранив лишь опечатки и другие типографские погрешности. Мне кажется, что если бы я даже и попытался внести в свое сочинение какие‑то изменения, то не смог бы этого сделать, как не смогу уже возвратить юность и первые мучительные порывы тоски по родине, посетившие тогда мою душу.
Мухаммед Хусейн Хайкал
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Глава 1
В тот ранний час, когда все живое только начинает пробуждаться ото сна, когда глубокое молчание ночи, окутавшее селения, вдруг прерывается призывом муэдзина к молитве, петушьим криком и возней животных в хлевах, когда светлая заря приподнимает черное покрывало ночи и тьма редеет, в тот час Зейнаб еще нежилась в постели, и в утренней тишине слышались ее вздохи — такие обычно издает человек, расстающийся со сновидениями. Рядом с нею по‑прежнему мирно почивали сестра и брат.
Зейнаб приподняла голову и повела вокруг еще сонными глазами. Повеяло свежим ветерком, но она вновь прильнула к подушке. Интересно, что сейчас происходит во дворе? Взглянув на дверь, она обнаружила, что комната закрыта. До ее слуха донеслись крики мелиораторов, работавших на окраине деревни.
Некоторое время она лежала неподвижно, потом потянулась, глубоко вздохнула и вновь погрузилась в сладкую дрему. Но вскоре раздался скрип двери, — значит, мать вернулась с первых поливных работ. Тогда Зейнаб обернулась к сестре и принялась будить ее. Но малышка и не думала просыпаться. Она лишь перевалилась на другой бок с недовольным видом человека, которому почему‑то не дают как следует выспаться.
— Зейнаб, буди их! — крикнула мать.
— Хорошо, мама.
Зейнаб растормошила наконец сестру, повернулась к брату и его подняла на ноги. Тем временем на нежно‑розовом горизонте показался ослепительный солнечный диск. Небо сбросило свой ночной покров. Зейнаб поднялась, растопила печь и испекла хлебные лепешки — по одной каждому, никого не забыв.
Прочитав в мечети положенные суры[7] из Корана и совершив утреннюю молитву, подошел к дому отец. Едва переступив порог, он крикнул: «Мухаммед!», как бы вопрошая, проснулся ли сын и выполнил ли он свои обязанности по дому.
Вся семья уселась вокруг корзины с лепешками, и каждый принялся за еду, посыпая лепешки солью.