Грэзу кожей почувствовал, как воздух густеет от страха. Он лез в душу липкими пальцами, отнимал силы, туманил разум. И этот страх наслали со стороны. Прежде чем маги успели разобраться, в чем дело, к вою нежити прибавилось конское ржание: взбесились лошади. Они пытались сорваться вскачь, бились и катались по земле. В лагере на короткое время наступил хаос.
Эли не дал своему майджу тронуться с места, отрезав:
– Разберутся без вас!
Только усилил охрану контура, отправив к дозорным всех магов.
Утром недосчитались часовых – не из сотни Грэзу. Судя по следам, они сами пересекли защитные границы. Еще пострадали курута – у них бесследно пропали пять воинов и с десяток лошадей. Грэзу знал – это только начало. Если замок не взять, они все найдут смерть в зубах нежити.
На следующий день майдж драконов подняли ни свет ни заря – им поручили вместе с мантикорами очистить площадку под новый лагерь почти у самых стен города Ансуре. Прозрачный после вырубки лес казался чистым, как слеза Юссы, но тем не менее Грэзу не оставляла тревога. Рокот барабанов, преследовавший новоиспеченного сотника, не умолкал. Он теперь звучал не только ночью, но и днем. Спал ли Грэзу, ел, разговаривал с товарищами или находился в дозоре – его везде преследовала музыка войны. Она то накатывала волнами, то отступала, но не исчезала до конца. Грэзу понял: теперь песня войны будет с ним до скончания веков, пока не закончится служба у Борра. Первый испуг уже давно прошел, и теперь Грэзу даже нравилась эта дикая, страшная, но невыразимо притягательная мелодия; божественный знак, позволявший не сомневаться и не терзаться мыслями о будущем.
Палатку пророчицы поставили на вершине холма со скалистыми склонами. Вокруг него плотным кругом устроились стимфы – крылатые псы, готовые по малейшему требованию Айелет уничтожить кого угодно, даже себя, не сомневаясь и не оглядываясь. Грэзу такая собачья преданность не удивляла. Он сам был таков. Какие бы сомнения его ни мучили, а все равно сделал бы так, как сказала Иска.
Юноша вздохнул – Айелет! Не Иска. Айелет! Великая, всемогущая, мудрая, жестокая и… одинокая. Власть в представлении Грэзу походила на изысканное, но ядовитое блюдо, которое отравляет жизнь не только вкушающему, но и его близким. Грэзу не понимал прелести этого блюда.
В лагере было шумно, тут и там стучали топоры: готовили к штурму лестницы. Мантикоры и соколы колдовали над срубленными деревьями, магичили с камнями, из которых готовили новые снаряды, на этот раз с «сюрпризами».
– Скоро уже, – встал рядом с побратимом Вэлвиль.