Парень рванулся что есть сил, зарычал, проснулся и… оглох от тишины. Ненормальной, неестественной.
Даже не пытаясь осмотреться, Грэзу взвился на ноги с рявканьем:
– За оружие!
За ним подхватился Вэлвиль. Но прежде чем побратимы сделали хоть шаг, перед ними фонтаном камней взорвалась земля: на поверхность выбралось существо, похожее на тварь из этого самого сна. Юноша в прыжке снес ей голову и пропахал спиной землю – в него врезался еще один монстр. Челюсти клацнули у самого горла Эли, он откинул врага ногами, но подняться не успел – Грэзу подбросило в воздух, исполосовав острыми обломками камней. Из земли страшными грибами один за другим лезли упыри.
Грэзу зло заорал, по-кошачьи извернулся, отрубил когтистую лапу, мелькнувшую перед глазами, и приземлился на обе ноги. Отметив краем глаза, как озверевший Вэлвиль крошит в куски сизую тварь, Эли кинулся к шатру пророчицы, но не добежал – белый шелк внезапно вспыхнул гигантской свечкой.
«Не успел!» – больно стукнуло сердце в груди, и Грэзу влетел в освещенный пожарищем круг. Однако все уже было кончено – маги поработали хорошо: пророчица, целая и невредимая, стояла в кольце охраны. Иска не выглядела напуганной, скорее – очень злой.
Она перевела взгляд на одного из магов:
– Почему не нашли могильники?
Тот рухнул на колени, уткнулся головой в кованые носки сапог провидицы:
– Туан вэ, пощадите! Мы проверяли!!!
Повисло долгое, тяжелое молчание. Наконец жрица заговорила:
– Искупите в бою.
Перевела взгляд на бывшего любовника, на мгновение ее лицо стало таким, как тогда… когда она шептала: «Я ничего не вижу, Эли, я не вижу!»
Грэзу, отвечая на этот взгляд, преклонил колено:
– Я обязательно убью его, Айелет. Во имя Юссы и тебя.
Девушка подошла, легко прикоснулась ладонью к груди Эли, прямо напротив громко бьющегося сердца и тихо сказала:
– Не кидайся сразу в бой, Грэзу. Дождись, пока он выдаст себя. Дождись, когда покажется в облике демона.
Остаток ночи Эли провел, сидя на краю небольшого обрыва, кутаясь в плащ от прохладного ночного ветра. Юноше хотелось побыть одному, подумать, осмыслить все, что случилось за последний год. Сердце Грэзу щемило от одиночества и невнятной тоски по несбывшемуся, тому, что могло… нет! должно было произойти, но так и не случилось: Эли где-то свернул не туда, сделал не то, а теперь уже оглядываться поздно, да и выбора больше нет.
Грэзу повертел в руках керамическую дудку. Зачем таскает ее с собой? Почему не выкинул, а бережно завернув в тряпицу, уложил так, чтобы ни в коем случае не разбилась? Как память? О чем? Или о ком? О побратиме? Ой ли…