(Иди малыш, посмотри, сколько здесь всего… Тебе будет интересно…)
Сережка, словно зачарованный сделал шаг вперед.
Руки сами потянулись к коробке. Он перебирал старый никому не нужный хлам, выброшенный прежними хозяевами, вдыхал своеобразный аромат старины, смесь нафталина и пыли, плесени и сырости, запах прошлого, которое словно коснулось его своей скрюченной артритом рукой, предлагая совершить путешествие в давно ушедшие времена, когда не было телевизоров и магнитофонов, когда старая пластинка крутилась в патефоне, рождая мелодию венского вальса, не было никаких проблем, и вся жизнь лежала впереди одной длинной, светлой стрелой.
Этот запах навсегда остался для Сережки запахом детства. Запахом прошлого…
Он уселся на холодном земляном полу, забыв обо всем. Сережка трогал старые вещи, наслаждаясь мимолетными касаниями давно ушедших дней чужой молодости.
В маленьком окошке, густо припорошенном пылью, блеснула паутинка — утро наступало, но здесь, всегда была ночь. Вокруг лампочки крутилась разная мошкара, отчего по стенам носились пятнышки теней, да чуть потрескивала пересохшая древесина ульев.
Сережка отложил велосипедный звонок — чуть позже он найдет ему достойное применение. Старый телефон — вот, что вызвало неподдельный интерес юного следопыта. Он осторожно вытащил деревянный корпус, с трудом распутал покрытый мхом провод, соединяющий телефонную трубку с корпусом, установил конструкцию на полу, и попытался оттереть руками пыль. Телефон выглядел вполне работоспособным, казалось, что если подсоединить его в сеть, то он тут же начнет трезвонить, разрываясь от усердия, пытаясь наверстать упущенное.
Сережка поднял трубку и прислонил к уху.
— Алло, слушаю вас…
Трубка молчала. Это немного обескуражило Сережку. Он уже успел представить, как в трубке раздается тихий треск, и приятный мелодичный голос телефонной барышни произносит с чуть заметным акцентом:
— Алло, соединяю…
Но тут же одернул сам себя. Старый телефон не будет работать, даже если крутануть вот эту рукоятку из темной пластмассы, что торчит сбоку.
Сережка улыбнулся. Конечно же, он не будет делать этого — неизвестно, что твориться внутри старого аппарата, хотя, это ведь игра…
(Давай, не тяни — проверни ее как следует, возможно, тебе повезет, и ты услышишь приятный мелодичный звон…)
Звонили колокольчики. Тревожно, протяжно…
Сережка замер.
Когда колокольчики звонили — это почти всегда означало что-то плохое. Но что плохого могло быть в старом, наверняка испорченном телефоне?
Это ведь игра. У детей свои игры, у взрослых свои — разница в игрушках. И если большие дяди и тети играют дорогими исправными вещами, то для Сережки сгодится и неработающий телефон с эбонитовой трубкой и смешной ручкой, отчего тот казался уменьшенной копией шарманки. Поверни ручку, и ты наверняка услышишь старый заунывный мотив.