Идя по узким улочкам, я не переставал думать о пропавших внутренних органах Изабеллы: кто поджидал нас в день трагедии на причале — на самом деле «скорая помощь» или что-то более зловещее? При мысли о выпотрошенном теле жены я сжимался от приступов нового горя, но вместе с тем здесь был скрыт некий смысл. Все это казалось частью головоломки, на первый взгляд не связанной с другими, но определившейся в моем сознании как отправная точка, с которой следовало начинать поиски. Изабелла утверждала: я соображу, что делать, — и заявляла об этом с такой безоговорочной верой в меня, что я бы не посмел ее разочаровать. Ощущая вес астрариума на плече, я вспоминал специалистов, которым мог бы довериться, чтобы они помогли мне решить, как поступить с древним устройством. Представил мрачное выражение лица Фахира, когда тот предупреждал меня о людях, готовых с помощью астрариума дестабилизировать обстановку в регионе. Что он имел в виду? Попытку свести на нет мирные инициативы президента Садата? Обстановка на Ближнем Востоке и без того не отличалась стабильностью: два года назад разразилась война между Египтом и Израилем. Ее развязыванию способствовали страны ОПЕК, манипулировавшие в начале семидесятых ценами на нефть и с их помощью потребовавшие от мира выкуп. Не нужно много усилий, чтобы нарушить хрупкое равновесие и свести на нет тот небольшой успех, которого достигли президент Египта Садат и президент США Картер. Еще неизвестно, как Израиль воспримет сделанную Садатом попытку примирения — по обе стороны границы доверия было очень мало, если оно существовало вообще. Но каким образом может повлиять на политику обладание древним устройством? Скажем, посредством укрепившейся в умах исторической символики, если перенести ее на арабо-израильские отношения. Или астрариум сам — мощное разрушительное оружие? Я мог рассуждать часами, но в конце концов мои умозаключения практически ничего не значили — существовали люди, безоговорочно верившие в силу артефакта, люди, готовые убивать, только бы завладеть астрариумом. Я бездумно двигался вперед, не замечая, что вокруг меня происходит. Но с этой роскошью вскоре пришлось расстаться.
Почувствовав чье-то присутствие, я оглянулся. Пожилая женщина с закрытым паранджой лицом поспешно юркнула за прилавок. Я нахмурился и встал за колонны. Через минуту она появилась опять, погналась за ребенком и, поймав, принялась ругать. Я прислонился к стене. Неужели я потерял способность логично рассуждать? Где моя рассудительность? Моя жена и друг погибли. Я несу на плече бесценную находку древности, и мой путь пролегает через поле геополитического сражения в стране, раздираемой современными амбициями и древними суевериями. Все это сбило бы с толку самого здравомыслящего человека. Стоп, сказал я себе твердо: астрариум — это реальность, углеродный анализ Барри не вызывает сомнений, а убеждения Изабеллы, за которые она отдала жизнь, достойны уважения. Ясно одно — передо мной нелегкая задача. Отдавала ли себе в этом отчет Изабелла, заставив меня пообещать, что, если потребуется, я продолжу ее дело? Прагматик во мне сопротивлялся взваленной на плечи изотерической ноше. У меня своя работа: требовавшее внимания нефтяное месторождение. Надо было подумать, как восстановить собственный мир, а я дал обещание, превратившееся в самое главное дело моей жизни. И чтобы его выполнить, приходится рисковать всем — даже самой жизнью. Но выбора не оставалось. Я ускорил шаг, желая поскорее выбраться из переулка. Что бы я ни думал, теперь следовало собрать как можно больше фактов от максимального числа людей. И Гермес Хемидес, и Амелия Лингерст предлагали мне свою помощь, но можно ли им доверять? Изабелла была дружна с Гермесом, однако у меня с ним совсем иные отношения. В присутствии этого человека я терялся и никогда не мог сказать, каковы его истинные намерения. Амелия казалась мне знающим человеком, но меня останавливала ее размолвка с Изабеллой. И еще — ее реакция на появление Гермеса во время поминок. Боялась ли она его, чувствовала ли, что от него исходит угроза? Археологический мир был расколот на партии, и его раздирали недоступные моему пониманию противоречия. Я воочию наблюдал, как огорчалась от этого Изабелла, вновь и вновь становясь жертвой очередного раздора. Выражаясь языком археологов, астрариум был тем загадочным открытием, последствия которого я даже отдаленно не мог предвидеть.