– Позвольте, во что я прибѣжалъ? Елисѣевъ подумалъ и что-то посчиталъ про себя. – Да, въ пятницу, а они, сказывали, наканунѣ въ море пошли. Шестой день, значитъ.
– Пожалуй что и съ рыбой. За продовольствіемъ рано еще, да и другаго невода нѣтъ – вмѣстѣ бы пришли.
Наконецъ, корпуса рыбницы и неводника показались въ проранъ.
– Смотри, смотри, – неводникъ-то не уходитъ, замѣтилъ Елисѣевъ.
– Чѣмъ уходить-то? послышалось изъ среды ловцовъ. – Безъ вѣтра куда пойдешь? Ей теперь вольготнѣе – вишь, парусина-то – верхомъ беретъ.
Но въ ту же минуту, въ подходящемъ неводникѣ взялись за весла и онъ живо опередилъ рыбницу и дохропалъ до плота. Большой парусъ рыбницы вдали еле подвигался по прорану. Неводникъ подошелъ къ плоту, парусъ упалъ и киргизы принялись подкатывать и подвязывать его.
– Аманъ, аманъ, послышались возгласы и привѣтствія киргизъ, здоровавшихся между собою.
Неводчикъ калмыкъ выскочилъ на приплотокъ и, какъ-то наивно улыбаясь, кланялся надзирателю и здоровался съ окружающими.
– Ну, что, спросилъ тотъ, какое дѣло?
– Рыбы мало-мало тащилъ, Ѳедоръ Петровичъ.
– Молодецъ! А сколько примѣрно?
– Тысяча четыре – побольше тащилъ.
– Какая больше?
– Мало-мало всякій есть. Лещъ есть, тарань есть, судакъ же есть.
– Ладно. Максимычъ, надо за бабами ѣхать.
– Сколько брать-то?
– Возьми хоть штукъ шесть или восемь – скорѣе уберутъ, все равно платить-то. Дарьѣ подрядчицѣ скажи. Четыре, молъ, тысячи – она ужъ знаетъ, чтобы къ вечеру убрать все. Оставлять нельзя, вишь печетъ, ровно въ печкѣ.
Максимычъ и двое киргизъ сѣли въ легкую лодку (бударку) и ушли въ близъ лежащее село за бабами рѣзалками.
– Всего-то считали мы четыре тысячи два ста уосемьдесятъ…. такъ считали, объявилъ неводчикъ, свѣрившись со своею биркою.
– Мелка рыба-то? спросилъ надзиратель.
– Хорошій рыба, Ѳедоръ Петровичъ.
Между тѣмъ, рыбница подходила ближе и ближе, пока багоръ съ нее не вцѣпился въ сваи плота и не подтянулъ ее вплоть. Парусъ посадили, подкатили къ рейку и вмѣстѣ съ нимъ подняли по мачтѣ и подвязали, чтобы не мѣшалъ работѣ. Куча золотистой и серебристой рыбы лежала на днѣ ея.
– Митя, считай на плотъ.
Помощникъ надзирателя сталъ съ багромъ во вторыхъ дверяхъ плота.
– Рѣзать какъ? спросилъ онъ.
– Судака и леща на малосолъ; тарань на колодку пойдетъ. Да что это пріемщикъ не ѣдетъ? Пора бы. Вотъ, поди возись. Въ тары, что ли, солить или до него на выходѣ оставить?
– Чего тутъ, Ѳедоръ Петровичъ, изъ пустяковъ возиться. Въ тары покладемъ, куда еще на выходъ возить.
– Ну, ладно, убирайте. Не ныньче-завтра пришлютъ же пріемщика.