У Кэролайн захватило дух от страсти, звучащей в его словах. Это был тот Тадео, которого она полюбила, ее горячий аргентинский мужчина, со сверкающими черными глазами, способный преодолеть любые преграды.
- Ко дню нашей свадьбы я уже знал, что моя так называемая любовь к Рите - ничто в сравнении с тем, что я испытываю к тебе! - с жаром воскликнул он. - Когда рождался Хуан, я видел, что ты страдаешь, и готов был жизнь отдать, лишь бы уменьшить твою боль. А когда нашего сына положили тебе на руки и ты улыбнулась ему, меня переполнила такая любовь к вам обоим, что я не мог говорить. И конечно же самым величайшим моим недостатком была неспособность сказать: "Я люблю тебя". Я.., люблю.., тебя, - повторил Тадео, целуя жену в губы после каждого слова. - Не знаю, почему это казалось мне столь трудным. Возможно, это чисто мужское. Мы, мужчины, странные создания. Но любовь к тебе переполняла мое сердце, Кэрри, и я старался доказать это множеством различных способов. Помнишь, как после рождения Хуана мне не терпелось поскорее отвезти вас на Мар-Чикиту, чтобы показать моим родителям? А потом, когда мы приехали туда и ты была так добра, так мила со всеми, я полюбил тебя еще больше. Я не мог больше сдерживаться, помнишь?
У Кэролайн сжалось сердце.
- Да.., помню. Но, честно говоря, Тад, после слов твоей матери мне стало казаться, что твой преувеличенный интерес к сексу тогда был вызван тем, что ты находишься рядом с Ритой, но не можешь быть с ней. А в последнее время, когда ты перестал заниматься любовью со мной, я решила: это оттого, что ты с Ритой.
Тадео, казалось, испугался по-настоящему; его руки бессильно упали.
- Боже мой... Кэрри, даю тебе честное слово, что это никак не связано с Ритой. Я ужасно уставал, только и всего. Я мучился неизвестностью и опасался, что смерть Карлоса изменит мою жизнь. Я не хотел, чтобы отец предложил мне вернуться в Аргентину. Я работал как каторжный, чтобы закончить все дела до нашего отъезда. День, когда ты видела мою машину у дома Риты, был единственным, когда я навещал ее. Рита позвонила мне в офис. Она плакала и твердила, что расскажет моим родителям все. Я понятия не имел, о чем она говорит, но ее истерические выкрики заставили меня поспешить к ней. Тогда-то она и поведала мне всю неприглядную историю своей жизни, и я понял, что должен сохранить услышанное в тайне от родителей, особенно от отца. Карлос для него был светом в окошке. Его убило бы то, что любимый сын оказался на поверку развратником. Тебе я тоже ничего не рассказал, потому что.., стыдился моего брата. Вот и все, что было, Кэрри. Клянусь тебе... Проклятье! У мамы не было никаких оснований предполагать то, что она предположила. Ума не приложу, почему это пришло ей в голову.