— Кто хочет порулить?
Чип, полицейский, взялся за штурвал с сонной улыбкой:
— Я позову, если опять что-нибудь появится по курсу.
— Теперь твоя очередь. Я уже сделала свой меткий выстрел.
Викки выбралась из кокпита и прошла мимо матери. Китаянка стояла немного в стороне. Оттуда ей хорошо была видна вся шхуна и те, кто на палубе.
— Я Викки Макинтош. Добро пожаловать на нашу яхту.
— Вивиан Ло.
Она ответила коротким рукопожатием, хотя ее пальцы казались хрупкими, как резная слоновая кость. Ногти были покрыты бледно-розовым лаком такого оттенка, какого Викки никогда не видела раньше, и она подумала: как легко восточная женщина может заставить уроженку Запада почувствовать себя нескладной.
Похоже, Вивиан была одних лет с Викки, может, чуть помоложе. У нее были блестящие черные волосы до плеч и слегка смугловатая кожа, казавшаяся мягкой и гладкой, как масло. Она была складно сложена, как кантонка, ростом не выше Викки, но безусловно худее.
Викки правильно угадала, что Вивиан не была подружкой матроса. Ее белые свободные брюки были слишком чистыми; обувь, правда, небезупречного вкуса; золотое ожерелье было достаточно массивным, чтобы удушить ее, если она им за что-нибудь зацепится. Викки опять гадала: с кем же она пришла? Чип, конечно же, не мог купить это золотое ожерелье на свою зарплату полицейского и уж тем более — изысканные нефритовые сережки из тех, что продаются на Кар-стрит. Она говорила с оксфордским акцентом, который вовсе не прививался в местных школах Гонконга; голос ее был низким, приятного чистого тембра.
— Добро пожаловать домой.
— Я вижу, в Гонконге по-прежнему ничто не секрет. Я только сегодня утром прилетела.
— Я знаю. Я работаю на тайпана.
Вот это сюрприз! Хотя Макинтош-Фаркар нанял более двух тысяч людей в Гонконге, Викки сомневалась, что хотя бы полдюжины были когда-либо приглашены на борт «Вихря», не говоря уже о семейном круизе.
— И что же вы делаете у отца?
— Я его китайский компрадор, — ответила Вивиан с гордостью.
Еще один сюрприз. Значит, Вивиан Ло была точно не просто подружка матроса на уик-энд. В 1969 году «китайскими компрадорами» именовались деловые люди, бывшие по статусу выше обычных торговцев. В колониальные времена местные компрадоры успешно выполняли функции посредников между гонконгскими торговыми домами и китайскими, но теперь именно китайские компрадоры соблазняли китайцев из КНР на сделки и оценивали степень риска для гонконгцев.
Они были незаменимыми посредниками при заключении сделок внутри самого коммунистического Китая. Вопреки двадцати годам экономических реформ после смерти Мао, или, может, из-за них, деловой климат в КНР с ее громоздким коррумпированным бюрократическим аппаратом, мириадом диалектов и постоянно меняющимися политическими альянсами был по-прежнему, по выражению Хьюго, «уникальным».