– Вот, слышала? – Неунывающе хихикнула Лира, – Она меня только те четыре года, что я в приюте жила, немного и жалела, а теперь я за все это отдуваюсь, как бобик. Каждый день чего-нибудь учу и учу… с утра язык жестов, потом язык королевства, потом тайны дриад, потом…
– А потом ты сбегаешь купаться, – выдала дочь Элинса.
– Ну, я же дриада! Мне в воде необходимо бывать!
– Дриада – не русалка. Хоть мы и родичи, но не настолько, чтоб сидеть в соленой воде по четыре часа кряду.
– Ой, а я же гоблинов видела! И кракена! Или я про него уже сказала?
– Ты начала все подряд про любовь, – вспомнила Лира, – а они перебили… рассказывай дальше.
– Так я и знал что вы все уже здесь! – Обвиняющим голосом сообщил Хингред, появляясь на пороге, но его глаза сияли счастьем.
Наконец-то они все вместе, и не нужно волноваться, как там справляется с трудным заданием выжить, славная девочка, которая стала им с Эли второй, старшей дочерью. И именно благодаря ее заботам не придется ломать голову, как прожить в родном мире несколько месяцев, пока он сумеет заработать на приличную жизнь.
– Тсс, папа, садись и слушай, Илли так интересно рассказывает!
И он присел рядом с женой, положив ее голову себе на плечо так, чтоб видеть сосредоточенное личико дочери и ее необыкновенные, фиалковые глаза, в которых пробиваются зеленые искорки.
Теперь уже и у него сомнений нет, Лира права, старшая дочь действительно, цветет.
Рассказывала Илли долго, стараясь посвятить родных только в самую суть событий, не расписывая своих чувств и мыслей. Но иногда срывалась на пережитое, и когда случайно обмолвилась о тетушке, матери тут же, очень ловко вытянули из неё все детали жизни в Вингоре.
– Знаешь, Олюшка, – расстроенно признался Хингред, – когда ты мне сказала про замок… я неимоверно обрадовался. Мы его очень любили, и я, и Журфина в его стенах прошло наше розовое детство. И я сразу подумал, если король действительно отдает его мне, почему бы не пригласить и ее. Она ведь одинокая вдова, пусть порадуется. Но теперь я чувствую, что не настолько добр… чтоб прощать ей подобное обращение с тобой.
– И правильно, – сердито сверкнула зелеными глазищами Лира, – потому что если даже ты ей простишь, то я не прощу. Потому что это она со мной так обращалась бы… это же надо придумать, из сеньориты садовника сделать.
– Как раз возиться в саду мне было не так скучно, как штопать, – примирительно сообщила Илли, – хуже всего оказалось выслушивать бесконечные нравоучения и порицания поступка отца. Что он женился не на знатной сеньорите с приданым, а на маме.