— Да. Ты знаешь, что такое Смурф?
Паркер кивнула и улыбнулась.
— Маленький герой мультфильмов ярко-голубого цвета.
— Ты его поклонница?
— Иногда по субботам я хожу завтракать к моей сестре. Пока она готовит оладьи, я смотрю с ее маленькой дочкой по телевизору фильмы со Смурфом.
Уиллоус еще раз нагнулся, чтобы заглянуть в лицо мальчика. Глаза у него оказались светло-зеленые. Он оттянул верхнюю губу, открыв крупные белые зубы, которые уже видел однажды на черно-белой фотографии, найденной в шортах Наоми Листер.
Прорезиненная простыня издала слабый шелестящий звук, когда он набрасывал ее обратно на тело мальчика. Сначала она, правда, надулась подобно парусу, а затем мягко окутала тело.
— Ты достаточно хорошо знаешь Эдди Оруэлла? — неожиданно спросила Паркер.
— Да, я провел с ним некоторое время.
— В пятницу ночью мы с Эдди были в парке в этом ресторане. Понимаешь, о чем я говорю?
— Нет, — ответил Уиллоус, — не уверен.
— Так вот, когда я врезалась в этот фургон, выезжая с места парковки, — Паркер сделала паузу, — знаешь, что я подумала, когда увидела там мальчишку?
— Нет, а что?
— Решила, что это шутка, вернее, глупая шалость, придуманная Эдди Оруэллом с его глупыми дружками из порочных побуждений. Может, они заплатили мальчишке несколько долларов и, отбив горло у бутылки с кетчупом, полили им вокруг, а сами затаились в кустах, чтобы посмеяться надо мной.
Уиллоус, слушая Паркер, продолжал осматриваться вокруг и вдруг обнаружил большой коричневый бумажный пакет. Открыл его, перевернул вверх дном и вытряхнул содержимое — очки, носки, рубашку бананового цвета и белые льняные брюки. Хлопья спекшейся крови упали на прорезиненную простыню, когда он разбирал одежду. Затем, вытащив ручку и записную книжку, записал размеры одежды и марки.
— Но, — продолжала между тем Паркер, — вскоре я поняла, вокруг никакой не кетчуп, а настоящая кровь, рядом мертвый мальчишка, которому не было еще и тринадцати.
Уиллоус сунул одежду обратно в сумку и положил в ящик на нейлоновых роликах.
— Парень потратил все свои последние деньги на наш ужин, — сказала Паркер, — и за это получил еще и взбучку.
Уиллоус улыбнулся.
— Иногда, когда Шон падал, — сказал он, — и ушибался, я сердился на него за его беззаботность. Но настоящая причина моего раздражения заключалась в том, что моему сыну было больно, а я ничем не мог ему помочь. А ты что же, все еще сердишься на Эдди?
— Нет, конечно, но теперь не успокоюсь, пока не смогу пригвоздить ублюдка, который убил мальчишку.
— А заодно и подругу этого мальчишки, — добавил Уиллоус.