напряженный черный цвет. В ходу также были также хлопковые и шелковые
блузки и из других цветов, хотя из однотонного материала. Цвета у них были
сказочные. Например, бодряще-желтый - представьте себе цвет майского
одуванчика. Или успокаивающий бутылочно-зеленый - как те стеклянные
бутылки, когда лимонад в них продавался за 12 копеек. Или интенсивно-
малиновый, как у тропического неба, когда солнце вечером удаляется на
заслуженный отдых.
Дополнительную живость в оформление блузок вносили оборки
неожиданных и совершенно некомплиментарных цветов. С непривычки от
таких сочетаний глаза непроизвольно моргали, но перестройка сознания
происходила на удивление быстро. Стоило только принять мысль, что
просто являешься свидетелем другой эстетики, так все тут же становилось
на свои места.
Появившаяся на террасе старушка мгновенно располагала к себе и вызывала
доверие - полное и безоговорочное. Она была какая-то мягкая и плавная и
отстраненная от окружающего мира, словно много лет тому назад попала в
состоянии непрекращающейся эйфории, прочно в нем укрепилась и видела
весь мир, в том числе и заезжих посетителей типа меня, сквозь призму этого
состояния.
А может быть, просто она была уже старенькая, принимала мир таким,
каким он был, и ее в этом мире уже устраивало абсолютно все. Ее как раз
легче было представить не в современном мире, а в мире настоящих
девственных джунглей — в отличие от взрослых правнуков и праправнуков,
а может быть, даже и прапраправнуков, которые тоже находились на террасе.
Она легко провела рукой по моей голове и плечам, словно что-то стряхивая с
меня, а может быть, наоборот, что-то выясняя для себя, а потом говорит:
- Церемония? Да... можно... но только дон Луис сейчас в Пукальпе. Он
поехал в аэропорт, девушку из Японии встречает... она к нему прилетела,
чтобы аяуаску принимать... – и вдруг совершенно неожиданно говорит:
- А поехали сейчас вместе в Пукальпу! Мы его там найдем и договоримся
насчет тебя.
Вот это да... вот это у нее совсем юношеский задор!
Но сразу возвращаться в Пукальпу мне не хотелось, и его поисками в
аэропорту я тоже не соблазнилась — а вместо этого решила пройтись по
поселению и посмотреть на жизнь общины. Я распрощалась с
многочисленной семьей шамана Луиса, и пошла в глубь поселка.
Однако смотреть особо оказалось не на что. Я шла по дороге, и красноватая
пыль долго висела в воздухе после каждой проехавшей машины. Многие
дома были ограждены заборами, а те, что не были и поддавались осмотру,
являли собой типичное поселение сельвы — длинное прямоугольное
деревянное здание, стоящее на деревянных столбах: чтобы войти в дом,