— Приведите его в чувство, — наконец приказал он.
Пока пираты выполняли его просьбу, он налил себе бокал вина и молчал до тех пор, пока капитан Барбикан не застонал и не открыл глаза. Тогда он жестом приказал остальным пиратам отойти и остался с Барбиканом лицом к лицу. Только длина стола разделяла их.
— Ага! Так-то лучше, — с удовольствием заметил Гидеон. — Капитан Барбикан, позвольте мне сказать, что я в вас разочарован. Я считал вас умным человеком, но ваше недавнее поведение обязывает меня изменить свое мнение. Даже если бы вам удалось убить меня, ваша смерть последовала бы в течение каких-то минут.
— Возможно, — спокойно согласился он. — Но тогда я бы умер, зная, что избавил мир от безнравственности, оскорбляющей глаза Бога и человека.
Гримаса ярости исказила лицо горбуна.
— Теперь я точно знаю, что вы глупец, — возразил он. — Мудрый человек промолчал бы и не стал провоцировать того, кто решает, жить вам или умереть.
— Вы путаете мудрость с трусостью, мистер Крейл. — Криспин сардонически взглянул на Гидеона из-под полуопущенных век. — Довольно свойственная для вас ошибка.
— Посмотрим, — сказал Крейл, — будете ли вы так же разглагольствовать, когда все будет кончено. Лично я очень в этом сомневаюсь. Сарн! — Он повернулся к пирату. — Вы часто хвалились своей изобретательностью как мучителя. Вот проверьте-ка свои навыки. Вы говорили мне о людях, которые умирали часами, даже днями, но можете ли вы мучить человека так, чтобы он не умер? Можете ли вы подтащить его к самому краю преисподней, а затем вернуть в земной ад, более ужасный, чем страдания проклятых? — Его голос зазвучал громче, а в глазах сверкнул огонек безумия. — Нет, вы не умрете, мой друг, это было бы слишком просто и приятно. Смерть в жизни, капитан Барбикан! Вот вам мой приговор!
Как это ни странно, но первой пришла в себя девушка.
— Нет! — Она встала со своего кресла и, шатаясь, оперлась на стол, посередине между ними. — Гидеон, ради всего святого! Разве вам не достаточно того, что все мы умрем? Разве не довольно вам обширных земель Ротердейла? — Она сделала паузу, ища на его лице хоть малейший признак сострадания, но, не найдя его, бросилась перед ним на колени, моля за своего возлюбленного так, как она никогда не молилась бы за себя. — Гидеон, проявите сострадание!
— Советую вам, моя дорогая Франсис, приберечь ваш пыл для того, чтобы молить о пощаде за себя. — Он страшно улыбнулся, и в его голосе зазвучала ужасная угроза. — А я обещаю, что он вам понадобится. Когда вы станете моей женой, вы научитесь вести себя подобающим образом, и однажды я разрешу вам снова встретиться с вашим любовником. — Он злобно рассмеялся. — Это будет интересно, я полагаю.