Называя такие влечения насильственными или навязчивыми, профессор Корсаков говорит: «Больной сознает, что его влечение совершенно безумно, но не может с ним бороться. Он предвидит все его последствия, но не может преодолеть того мучения, которое испытывает до удовлетворения своего безрассудного, вредного для него самого и для окружающих влечения» (Там же, стр. 251).
Спрашивается, чья же воля управляет здесь убийцей? В сущности, если признано существование злого духа, то признать беснование даже необходимо.
Другой пример.
Одна больная д-ра Поля Гарнье, дававшая на суде ложные показания впоследствии говорила ему: «Погружаясь с каждым днем все более и более в свое страшное дело лжи, я испытывала чувство, как будто кто-то другой действует во мне, а не я сама» (Вопросы философии и психологии, 1910 г., стр. 177; ст. Лахтина «Бесоодержимость в современной деревне»).
Один мой прихожанин в минуты полной откровенности вызывал такие мысли. Он говорил: «Батюшка, кажись, бес во мне сидит. Не иначе. Потому чувствую, что что-то тянет меня кого-нибудь убить. Кого – не знаю. Для меня безразлично. Кажись, если бы вышел вот с этим ножом, то так первого попавшегося мне навстречу и заколол бы. Раньше сего не было. А вот как померла жена, да загрустил, да перестал молиться Богу и в церковь ходить, так и начало меня подмывать. Что будет – не знаю, только сохрани меня Бог от сего греха».
Эти случаи как нельзя лучше говорят нам о том, что есть какая-то злая, разумная сила, которая по временам оказывает на нас такое сильное, неотразимое влияние, что мы совершенно не можем с ним совладать. И потому нередко действуем под его властью вопреки всяким законам правды, совести и добра.
Если есть такое постороннее, злое влияние, то откуда оно может быть, как не от диавола? Как не от того, кто «ложь есть и отец лжи», кто «ищет кого-нибудь поглотити»?
Признав же его влияние на человека, мы тем самым вынуждаемся признать и существование бесноватых, потому что беснование, в сущности, есть не что иное, как воздействие злого духа на человека.