Я хожу и думаю о том, что прошел всего год, а сколько событий совершилось на моих глазах, сколько людей — и хороших и плохих — повстречалось за это время… Интересно устроен человек. Никогда теперь я не перестану удивляться человеку.
…Из лагерной канцелярии показывается комендант-психолог в сопровождении высокого переводчика— его зовут Сергеем. Они поворачивают к нам. Полицай вытягивается и по-немецки щелкает каблуками. Васька вытаскивает руки из карманов. Комендант, перейдя мостик, останавливается возле Васьки.
— Почему не приветствуете? — слышу я голос Сергея: он переводит вопрос коменданта.
— А как я должен приветствовать его? — робея, спрашивает Васька.
Сергей переводит Васькины слова.
— По меньшей мере встать по стойке «смирно», — говорит затем Сергэй.
Комендант берет рукой в кожаной перчатке Ваську за подбородок, оттягивает кверху, всматривается в лицо и что-то говорит, что, я не могу разобрать. Потом отряхивает руки.
— Дегенерат, — громко переводит Сергей. — Характерный экземпляр восточноевропейского преступника.
Васька молчит. Переводчик справляется о его фамилии и делает какую-то пометку в блокноте.
Комендант идет в наш корпус. Замечает меня. Я стою около серой стены, думал, не обратит внимания.
— Давай сюда! — приказывает переводчик. Подхожу. Комендант закуривает сигарету и подносит огонек зажигалки к моему лицу.
— Типичный большевистский выкормыш. Опасен, — заключает он по-немецки.
Сергей переводит и от себя добавляет:
— Не повезло тебе, парняга. Как фамилия?
Он снова что-то записывает в блокноте и бежит за комендантом, который уже скрывается за дверью.
Мы с Васькой направляемся следом. Наши строятся в шеренгу в коридоре перед входом в комнату. Нам с Васькой Сергей приказывает встать отдельно.
— Смирно! — командует он и вынимает из шинели блокнот.
Комендант подходит к левофланговому. Это длинный поджарый татарин, смуглый, с добрыми бараньими глазами.
— Коммунист, — заявляет комендант. — Магометанин. Лицемер.
Сергей переводит и, опять справившись о фамилии, записывает.
Вторым стоит Виктор.
— Комсомолец, — безапелляционно судит комендант. — Склонен к иронии. Опасен.
Сергей записывает.
— Большевик, явный политрук и фанатик. — Комендант медленно шествует вдоль строя.
— Кретин и в потенции людоед, — говорит он.
— Слабохарактерный. Убеждений не имеет.
— Начинающий уголовник. Хитрый.
— Коммунист и большевик. Крайне опасен. Очередь Ираклия. Я вижу, как напрягаются мускулы на его лице.
— Интеллигент. Чрезвычайно опасен.
Так, аттестуя каждого, комендант доходит до конца строя.
— Вольно! — произносит Сергей.