– Милорд, пока Джил занята, мне бы хотелось кое-что вам сказать.
– Я весь внимание!
– Вы, верно, знаете, что Джулиана воспитывалась тетей? Я совершенно не знакома с этой ветвью семьи ее отца. Но могу сказать, что не одобряю того, как тетя воспитала мою внучку. Она просто забила ее головку кучей странных представлений.
Меня интересовало все, что было связано с Джил, и я тут же уточнил:
– Представлений какого рода?
– Бездушно научных, попросту – книжных. Нежизненных… – Помолчав, словно углубившись внутрь себя, графиня внезапно продолжила: – Джил, она очень умная, но совершенно не интересуется тем, чем, как предполагается, должна интересоваться юная леди. Вы понимаете, что я имею в виду?
– Нет, не совсем понимаю…
– Развлечения девушек ее возраста, прежде всего. Никакой заинтересованности в нарядах и моде. Полное отсутствие интереса к противоположному полу. Я понимаю, как двусмысленно это звучит, тем более перед будущим мужем, но при всем ее уме у Джулианы интересы, как у двенадцатилетней девочки: из чего состоит то-то и то-то, как и что делается и почему так, а не иначе… То есть ей приятней штудировать книгу по математике, чем пойти за покупками по дамским магазинам.
– Как странно, – искренне прокомментировал я. – Никогда не думал.
– Вероятно, тетя не учила ее полезным вещам, которые обязана знать каждая леди, – таким, как умение флиртовать и нравиться потенциальным женихам.
Я покачал головой: ну что тут плохого? Для моей жены это только достоинство. Но любопытство по отношению к Джил и так давно превысило все разумные пределы.
– А чем любит заниматься ваша внучка, кроме чтения и математики?
– Всем. Ее интересуют последние достижения философии, истории, литературы, археологии и многое другое.
– Как мне повезло, что столь любознательная леди согласилась стать моей женой, – совершенно дурацки улыбаясь, отозвался я.
Графиня не успела ответить, как на лестнице появилась Джулиана. На ней было потрясающее элегантное платье из нежного сиреневого бархата, украшенного шелковыми лентами в тон.
Поднявшись с дивана, я от всего сердца сказал:
– Как вы прекрасны, дорогая!
Но, казалось, Джулиана не слышит меня, ее занимали какие-то другие проблемы. Спустившись, она неуверенно пояснила:
– Мне кажется, что мою комнату обыскивали, пока я была на прогулке в Гайд-парке. – Она поправила дрожащей рукой в белой шелковой перчатке кружевные оборки на груди.
Мне это показалось надуманным, и я нахмурился: мне не хотелось бы иметь мнительную жену.
– Сегодня за обедом вас ничего не беспокоило… наоборот… – Я вспомнил сегодняшний ее приступ смешливости, крайне заразительный, надо заметить. Настолько, что я прилагал адские усилия, чтобы не присоединиться к ней, вспоминая нашу прогулку.