— Они? Схватили бы? — с недоумением повторил Фрайгейт. Мартин Фаррингтон поглядел на Тома, а потом задумчиво сказал:
— Что ж нам теперь делать? Способа их идентифицировать у нас нет. Мы с тобой круглые дураки, Том. Выдать ему классную ложь теперь мы уже не сможем. Придется пойти на риск.
— Если он один из них, то он уже все равно знает все, — продолжил мысль Мартина Том, — поэтому мы вряд ли сообщим ему что-то новенькое. Разве что об этике. А если Фрайгейт агент, то его не стали бы сажать нам на хвост, если б не подозревали, что мы контактировали с этиком.
— Точно. Вроде бы мы поторопились. А торопиться не следовало. Знаешь, если Пит агент, то на черта бы он стал предлагать нам строить дирижабль? Разве агент захотел бы, чтоб мы добрались до Башни?
— Это верно. Разве что…
— Ну, давай жми…
— Разве что у них произошла какая-нибудь здоровенная накладка и он сейчас блуждает в темноте, так же как и мы.
— Что ты имеешь в виду?
— Слушай, Том, последнее время я много думал… когда ты дрыхнул и не валялся с бабами. Я думал о том, что тут сейчас творится что-то загадочное. Я говорю не о том, что нам сообщил этик. Я имею в виду то, что все новые воскрешения внезапно прекратились.
Тебе не приходила мысль, что, может быть, эта штука вовсе не входила в их первоначальный план… каков бы он там ни был?
— Хочешь сказать, кто-нибудь запустил шкворнем в их машинерию? Пережег пробку и оставил всех в темноте?
— Да. И агенты знают о том, что происходит, не больше нас с тобой.
— А это значит, что Пит может быть агентом. Просто он старается попасть домой.
— Думаешь, значит, что Фрайгейт нас обнаружил, а что дальше делать, не знает? И отправился с нами в путь? И выдвинул идейку насчет дирижабля потому, что она поможет ему добраться куда надо побыстрее?
— Ну, вроде того.
— Тогда, значит, мы опять там же, откуда было ушли. Пит может быть одним из них!
— Если он агент, то ситуация такова, как я говорил. И мы ничего нового ему не сообщим.
— Ага, но зато он нам может много чего порассказать!
— И мы будем это выбивать из него? А что, если он действительно Фрайгейт?
— Да не стану я этого делать вообще! Разве уж если ставки будут больно высоки. О черт, даже и тогда не стану!
— Мы можем уплыть, его бросим тут, — сказал Фаррингтон. Том криво улыбнулся и буркнул:
— Эвон как! И тебе сразу полегчало бы, верно? Не пришлось бы доверить трепетную плоть и трусливое сердчишко воздушному шару, а?
— Ей-богу, ты меня все-таки достанешь когда-нибудь, Том!
— О'кей! Никогда в жизни больше ни словечка не пророню на сей счет. Кроме того, я знаю, что у тебя в организме и одной косточки, чтоб дрогнула, не отыщешь.