— Да, наверное, вы правы. — быстро придя в норму, ответил Шус, которому некогда тоже было свойственно подобное поведение.
Он уже собрался отправиться в погреб, однако Холдар как раз поднялся, неся за спиной туго набитый, и судя по всему, не такой уж легкий мешок. Впрочем, как оказалось, в погребе Шуса дожидался такой же мешок.
Еще через полчаса они покинули неприветливую деревню, укрывшуюся в тени зловещего леса, прихватив с собой, кроме продовольствия, еще одну лошадь для поклажи. По пути к броду они встретили лишь переговаривающихся друг с другом в своей обычной манере Глухаря и Кралика:
— Смотри, Глухарь, уюзжають. Ведать и вправду волколака побили. Глядь какой мешок. Они его небось с собой уволокли.
— Чаго?!
— Говорю, волколка покойного везут!
— А-а… да не волколак-то был. Бабка моя говорит, что это все чокнутый.
— Да слушай больше ты бабку свою! Бабы — дуры.
— Чаго?!
— Говорю, дуры — бабы!
— А-а… ну а тогда что ж чокнутый-то в бежал так в припрыжку?
— А… так может побегать захотелось… Да и не убег небось, от всей деревни-то…
— Кто знает…
Несмотря на то, что их слова крайне заинтересовали Шуса, обернулся он только после того, как пересек Кнарл. Его взор привлек столб дыма, подымающийся в пасмурное небо, как раз из с того края деревни, откуда доносился гомон человеческих голосов.
Почему-то Шусу хотелось, чтобы в словах Глухаря была хоть капля правды.
* * *
Как оказалось, покойный Сэллес погорячился, когда обещал, что до дороги им придется добираться целый день. Уже часа через три копыта их лошадей врезались в не слишком наезженную, но все же действующую дорогу, по которой уже к следующему полудню они добрались до приграничной крепости Раарнар, в которой смогли пополнить свои запасы, воспользовавшись деньгами, которые Холдар позаимствовал у трактирщика, рассудив, что ему они все равно теперь не понадобятся.
На следующий день они покинули город, несмотря на предупреждение одного из стражников, что если они поедут дальше, их ждут лишь иссушенная земля, да демоны в шкурах диких животных, скачущие на не менее диких скакунах.
— Вот мы и ступили на землю благословенного халифата. — вдруг заявил Холдар примерно через полчаса после выезда.
— Ты так радуешься этому, будто бы халифат — твоя родина. — невыспавшимся голосом заметил Фамбер.
— Ты прав, пусть я не здесь родился, но он стал моей новой родиной. И между прочим, здесь мне платят за патриотизм, в отличие от того городка, из которого мы с тобой родом.
— А-а, так все дело в этом. Напомни еще раз, в каком качестве ты состоишь при халифе? Наполняешь грелку для кровати?