«Когда Махмуд сядет с индусом на один ковер и прочтет ему на санскрите отрывок из «Упанишад», а индус по-арабски прочтет Махмуду отрывок из трактата Ибн Сины «О Любви»… — думает 75-летний Беруни, — тогда настанет та точка кипения, то всеобщее освобождение, когда можно будет всем человечеством, как одной семьей, совершить исход в Космос», Исчезает, растворяется в темноте лицо Беруни, выточенное самой Мыслью. Али низко поклонился мудрому дерзкому философу, благодаря его за великое сердце, благородный ум, за мужественную дружбу к Ибн Сине на его одиноком пути. Слеза раскаленной горошиной упала на грудь. «Буду ли я находиться подле вас? — подумал Али, — Примите ли вы мою несовершенную душу мосле моей смерти?»
И опять перебил ого мысли исфаханский эмир Ала ад-давля.
1032 год. Ибн Сине 52. Однажды, проходя мимо молодого красивого раба, стоящего у ворот дворца, эмир Ала ад-давля увидел на нем пояс, который недавно подарил Ибн Сине.
— Откуда у тебя этот пояс? — спросил он у раба, — Врач дал!
Эмир сильно разгневался и ударил раба по лицу. Приказал убить шейха. Ибн Сину предупредили, и он, переменив одежду, оставил город.
При нем совершенно не было денег, чтобы содержать себя. Бродил по улицам Рея, опять без угла, без куска хлеба, в лохмотьях суфия, «Когда-то его тепло приняла в этом городе Сайида, — подумал Али. — Давно это было. 17 лет назад».
— Я говорил однажды с Ибн Синой ночью о звездах, — рассказывает Ала ад-давля крестьянину Али, переливая через край кубка кроваво-красное вино. — Дал денег на строительство обсерватории. Славная получилась обсерватория. Всего четыре их было тогда на Востоке: в Багдаде, Дамаска, Каире и вот — моя в Исфахане. Видишь, как я его любил?
Восемь лет отдал Ибн Сина занятиям астрономией, — подводит итог исфаханскому куску жизни Ибн Сины Али. — Написал около 20, книг. Там же, в Исфахане, овладел ноной наукой, Али улыбнулся, вспомнив, как перебил однажды рассуждения Ибн Сины по языку Абу Мансур, бывший когда-то невидимом знаменитого везиря Рея ас-Сахиба. Абу Мансур грубо при всех сказал: «Ты врач и недостаточно читал книг о языке, чтобы твои слова могли удовлетворить нас», Ибн Сина ничего не ответил, — рассказывает Байхаки, — Три года усиленно занимался, затем написал три трактата в стиле ас-Сахиба, изощреннейшего стилиста века, «велел переплести их и поцарапать кожу переплетов. Затем попросил эмира показать все это Абу Мансуру… и сказать, что книги нашли в пустыне но время охоты и что их надо рассмотреть и рассказать о содержании». Многое поставило Абу Мансура в затруднение в этих книгах, И все поняли: знания его были ненастоящие.