Я подтолкнул одну банку с пивом Ксюхе, жадно уплетавшей тушенку:
— Попей, всухомятку есть не гоже. Изжога замучает.
Она благодарно хлопнула ресницами. Усмехнувшись, я вскрыл для себя банку с тушенкой и, отправляя в рот куски мяса прямо с ножа, добавил:
— Но если напьешься вдрызг, выброшу за борт посудины до полного отрезвления без всякой жалости.
— А может быть просто свяжем, Филин? — предложил менее радикально настроенный Новиков, отбрасывая пустую жестянку в сторону. — Чтобы не дебоширила, захмелев.
— Можно и связать, — благодушно согласился я, раздобрев от сытости в желудке. — А потом выкинуть за борт.
Ответом мне послужил чувствительный удар маленьким, но крепким кулачком по горбу под аккомпанемент оживленного смеха Николая.
— Сейчас пятиминутный перекур. Кому необходимо — кусты рядом, а затем на всех парусах отшвартовываемся.
И мы, как умудренные горьким опытом тараканы, разбежались в разные стороны.
Через пять минут мы с Новиковым покидали на дно катера свои немудреные пожитки и тронулись в путь вниз по течению. Николай, как единственный среди нас, по его словам, умеющий управляться с подобной техникой, уселся за штурвал. Я пристроился на корме, на всякий случай поглядывая назад, хотя погони пока не ожидалось. А Оксанка примостилась рядышком.
Все шло слишком уж гладко и это вызывало у меня смутную тревогу. Я не считал себя гениальным полководцем и только стечением обстоятельств объяснял наш временный успех. К тому же, как подсказывало мне обострившееся чутье, основные события ещё впереди. Неизвестно, что нас ждет хотя бы вон за тем поворотом.
Но время бежало, а вокруг ничего не менялось, за исключением окружающих пейзажей. Хотя и они были однообразны, как стрижка у новобранцев. Только однажды мы проскочили на полном ходу мимо какой-то деревушки, раскидавшей свои покосившиеся домишки на левом берегу. Да и тех оказалось всего полтора десятка. А дальше опять леса и леса.
Ксюшка опустила правую руку в воду и с интересом наблюдала, как вокруг неё вспениваются миниатюрные буруны. Её волосы буйно развевались на встречном ветру, и от этого она стала похожа на милую ведьмочку, летящую в своей ступе навстречу звездам. Невольно я залюбовался девчонкой и поймал себя на мысли, что вряд ли видел в своей безалаберной жизни что-то более очаровательное. До одури захотелось поймать ее лицо в свои ладони и крепко поцеловать в рубиновые губы.
Грустно вздохнув и обозвав себя старым дураком, я выдернул обойму из автомата и принялся набивать в нее недостающие патроны. Потом проверил остальные, не забыв и автомат Новикова, который он положил рядом с рюкзаками.