— Просто соскучился.
Нести два рюкзака сразу было тяжеловато. И когда мы наконец-то добрались до избушки на курьих ножках, с меня в три ручья лил пот, а дыхание стало похоже на кваканье старой простуженной лягушки. С облегчением скинув с себя котомки, я повалился прямо на них. Вытащив сигарету, с небывалым наслаждением закурил и выпустил дым стаей ровных мелких колечек.
Оксанка присела рядом, по-турецки подогнув под себя ноги. И, чуть склонив набок голову, принялась внимательно меня разглядывать, словно впервые видела такого страшилу. Мне сразу же стало грустно под её пристальным взглядом.
— Да! Старый я, старый! — с непонятным самому себе ожесточением произнес я и глубоко затянулся едким дымом, едва не закашлявшись.
— Нет, — небрежно отмахнулась Ксюха. — Я совсем о другом думаю.
— И о чем же, если не секрет?
— В том-то и дело, что секрет. — Она томно потянулась и, завалившись на спину, мечтательно произнесла. — Какое у них небо голубое…
— Мы не сторонники разбоя, — неимоверно фальшивя, попробовал я спеть песенку из "Буратино", но меня перебил радостный вопль Новикова, донесшийся из хибары.
— Ура! Нашел!
Затем появился и он сам, прижимая к груди шесть небольших металлических банок. Свалив их к нашим ногам, он победоносно оскалился как вернувшийся с удачной охоты на мамонта первобытный дикарь. Только дубины заткнутой за пояс меховых трусов не хватало для правдоподобия.
Я взял одну из банок и, повертев ее в руках, прочитал вслух написанное на бумажной этикетке по-английски:
— Говядина тушеная. Произведено в США.
Задумчиво почесав банкой затылок, я добавил:
— Вот уж не думал, что у них тоже тушенку делают. В моем представлении на Западе питаются исключительно чизбургерами и пиццей. И изредка разговляются индейкой на Рождество.
— Еще как делают! — и Новиков опять испарился в направлении избушки, быстро передвигая шагалками. — А потом нам засылают на пробу. Если русские не отравятся, тогда своих собак можно смело кормить.
Глаза у Оксанки запылали голодным блеском, и я немедленно вонзил нож в податливую жестянку.
— Один момент, сударыня. — Нож легко пробил тонкий металл, и я принялся срезать его вкруговую. — Сейчас закатим пир горой, обожремся и уснем.
Затем нарисовался Новиков и протянул Ксюхе обшарпанную аллюминевую ложку.
— Единственную нашел, — как бы оправдываясь, сказал он и выставил на всеобщее обозрение три банки с пивом. — Зато теперь мы можем устроить настоящий пикник.
Пиво оказалось теплым, но я был рад и такому. Последнее время мучил не столько голод, как жажда, становившаяся нестерпимой. Ещё немного, и я был бы готов лакать мутную воду прямо из реки, наплевав на все тифозные палочки и дизентерию одним чохом. Правда, мне было намного легче: в свое время я прошел на зоне подобные испытания и голодом, и холодом, и жаждой. А вот девчонке не позавидуешь. И это было прекрасно видно по её измученному виду, хотя она изо всех сил крепилась. Чего-чего, а упрямства ей занимать не приходится. В этом отношении мы идеально подходим друг другу: два сапога на одну ногу.