— Это же сын правителя, — забормотали они.
Йнаи подвесил к седлу небольшую лампу, разбудил единственный жёлтый шарик света внутри, а потом, хмурясь, огляделся. Люди, оправившись от потрясения, больше не тревожились; переговаривались, но без страха, скорее с любопытством, как будто давно ждали прибытия наследника уана. Никто из них больше не пытался вступиться за предводителя.
— Ченьхе, — негромко окликнул советник, так чтобы воины не разобрали его слов.
Борьба давно закончилась. Противник силача уже почти не пытался освободиться от удушающего захвата за шею сзади; его лицо, прежде серое от пыли, теперь наливалось сине-багровой кровью.
— Отпустите его, — всё так же тихо попросил Йнаи. — Мне нужно задать несколько вопросов — я не понимаю, что здесь творится.
— Как же, — пыхтя, отозвался беловолосый и лишь сильнее заломил предателю руку, — второй раз я могу к нему не подобраться.
Тем не менее, недовольно скривившись, он с резким выдохом оттолкнул бывшего командира крепости от себя.
Силач внимательно прислушивался к сиплым, затруднённым вдохам летня, наблюдал, как тот втягивает воздух пересохшими окровавленными губами, а едва выражение чужого лица сделалось осмысленным, вздёрнул предателя на ноги и вновь заломил ему руку.
— Сейчас же поверни войско назад! — велел он.
Брови Йнаи поползли вверх. Мятежник издал непонятный, хриплый звук.
— Боюсь, ваше требование невыполнимо, — мягко объяснил советник. — Во всяком случае, прежде необходимо прояснить положение.
Силач нахмурился.
— Ваши люди ожидали увидеть нас. Почему? — твёрдо спросил у предателя Йнаи.
Тот ответил лишь недобрым взглядом и вдруг зарычал от боли.
— Мне вот нравится этот вопрос, — спокойно заметил беловолосый.
Советник улыбнулся. Мятежник громко выдохнул и, будто смирившись, хрипло произнёс:
— Они думают, мы здесь по приказу уана Каогре.
Ченьхе с удивлением заметил, как на лице Йнаи мелькнуло и исчезло выражение полной растерянности.
— То есть… — только и сказал советник, после чего умолк.
— И что же приказал им мой отец? — мрачно осведомился силач. — Заживо сжигать безоружных и спящих?
— Каждый ведёт войну, как умеет, — огрызнулся предатель. — Зато мы потеряли всего пять человек. Или я должен заботиться о жизни противников?
— А я? — без улыбки поинтересовался Ченьхе.
На лбу и висках у мятежника выступил пот.
— Вы меня не убьёте, — уверенно прохрипел он.
Силач оглянулся на советника, тот выставил перед собою ладонь:
— Пусть доскажет до конца, прошу вас.
Предатель слабо улыбнулся. За эту улыбку беловолосый встряхнул его так, что летень до крови прикусил язык. Не обращая внимания на боль, он торопливо продолжил: