Он вновь провёл рукой, затянутой в блестящую красную кожу перчатки, по металлу.
— Твёрдый сплав вольфрамовой группы, — с недоумением выговорил он. — Не знал, что древние летни такое умели.
Маг обошёл статую кругом.
— Порошковая металлургия, — заключил он. — Может быть, они заказали её в Весне. В Лете таких технологий нет и быть не могло — они и у нас появились совсем недавно. Но, если заказали, значит это всего лишь подделка и намеренная мистификация.
Хин хотел возразить, но заставил себя промолчать.
— Проверь, сколько ей лет, — предложил Келеф.
Льениз стянул с левой руки перчатку, коснулся металла кончиками пальцев и закрыл глаза, потом шепнул три слова на незнакомом мальчишке языке и замер.
— Так что? — поинтересовался Сил'ан.
— Ерунда, — отговорился человек, но в его голосе зазвучали неуверенность и лёгкое напряжение.
Уан подплыл ближе, его ладонь опустилась магу на плечо.
— Около двух тысяч, — сознался тот. — Сайена не лжёт, но это совершенно невозможно. Тогда и в Весне не смогли бы… Дикие времена.
Келеф молчал, и Хину чудилось в этом молчании что-то зловещее. Изумлённым правитель не казался. Гость решительно вздохнул и надел перчатку.
— Мы её не видели, — сказал он, глядя уану в глаза. — Я не верю, что во время войны их никто не заметил и никто не исследовал. Раз Гильдия об этом молчит — просто выбрось из головы.
По пути обратно в крепость маг поинтересовался на униле задумчиво:
— А сколько ему лет?
Хин шёл впереди и до сих пор пропускал не касавшиеся его разговоры мимо ушей, но на этот раз прислушался, уверенный, что гость спрашивает о нём.
— Скоро совершеннолетие, — на свой манер ответил Келеф.
— Нарэньсама, — удивился Льениз, — а я бы не дал больше тринадцати. Раз так, тебе стоило бы познакомить его с ведьмой. И всё-таки, какой же он страшный. О нём даже нельзя сказать, что он некрасив — это что-то намного большее. Почти уродство. Я был потрясён, когда впервые его увидел, а ты и не предупредил меня, — он вдруг лукаво усмехнулся. — Смерти моей желаешь?
— Я вижу его иначе, — легко напомнил Сил'ан.
— Твоё счастье, — протянул маг.
К роялю они вернулись ночью после восхода Лун. Звучание инструмента не понравилось Хину: менее выразительное, чем у клавикорда, грубее, чем у клавесина — но гость казался восхищённым, музыка[27] тронула его. Яркое сияние Сайены кружило голову, и, забрав с собою роскошную шкуру мурока, все трое направились к реке, не обращая внимания на предостережения стражников.
Хин припоминал рассказы сыновей Танаты и с тревогой озирался по сторонам, но сухая саванна и ночью казалась столь же пустынной и безжизненной, сколь днём. На берегу маг отказался переплывать реку. Спор не продлился долго — Келеф со смехом утянул упиравшегося человека за собой. Хин поплыл следом, толкая перед собой свёрнутую лёгкую шкуру.