«Ведун», — решил мальчишка. Фигура вышла из тени, и Хин улыбнулся — это был уан. Он плыл к стене так решительно и уверенно, точно там был его тайник или скрытый проход. Хин с восторгом приготовился увидеть, как случится что-то любопытное, но уан просто ударился о стену. Мальчишка озадаченно нахмурился. Келеф бросился на стену снова. Он бился об неё вновь и вновь с глухим, едва слышным звуком, точно обезумевшая змея, а потом, привалившись к ней спиной, медленно сполз наземь. Какое-то время он лежал в пыли ничком, только его пальцы судорожно двигались, зарываясь в песок. Потом поднялся, постоял немного и поплыл обратно к крепости.
Хин замер, боясь дышать глубоко. Он ждал новых ужасов, но неожиданно в ночи зазвучала тихая, сказочная мелодия.[9] Она лилась из темноты крепости, чистая и звенящая, как будто её пела сама Луна.
С утра Меми принялась выговаривать Хину, что люди не спят у окон и, наверное, не зря придумали постели. Мальчишка лишь смотрел на неё и счастливо улыбался. Девушка подняла бровь.
— Что случилось?
— Ты слышала вчера колыбельную? — вдохновенно спросил её Хин.
Няня нахмурилась:
— Нет, — сказала она. — Но спала я на диво хорошо.
После завтрака мальчишка вышел побродить по двору. Он представил себе, что где-то среди сора лежит бесценное сокровище, да только оно заколдовано и сразу не разглядишь, каково оно из себя. Сначала нужно угадать сердцем эту вещь, поверить в неё, и тогда она раскроется. Хин принялся рассматривать и перебирать хлам. Постепенно он обошёл половину двора и оказался позади крепости.
Высокий, но недлинный кусок металлической ограды, обросший тряпьём, нависал над останками кухонного стола, лишившегося всех четырёх ножек. За оградой стоял Сил'ан и смотрел на стену. Юный Одезри вздрогнул, увидев его на том самом месте, что и вчера ночью.
— Онге, Келеф-уан, — мальчишка постарался верно повторить все интонации.
Реакция его поразила. Статуя вдруг ожила, обернулась к нему и ответила недоверчиво, но совсем не зло:
— Зар-ы дэа дээе-тет маиит.
Хин ничего не понял, смутился и, поклонившись, хотел уйти, но уан остановил его взмахом руки, потом жестом велел подождать.
— Как… — начал было он, но знание языка его подвело. Сил'ан попытался снова, медленно, ошибаясь даже в ударении: — Откуда понимание какие слова и порядок?
— Я… сравнил, — признался мальчишка. — На общем вы сказали бы мне: ясного утра, господин Одезри. А на своём вы сказали: онге, Одезри-сиэ. Я подумал, что «сиэ» не может быть «утром», потому что оно звучит как-то незначительно. Значит, «сиэ» — это «господин», а «онге» — это «ясное утро».