Ответом ей было зловещее молчание по другую сторону двери. Прижимаясь ухом к холодному полированному дереву, она повторила тупо:
— Уходи.
Послышался тихий звук, похожий на вздох. Джарра отнял руку от двери и теперь стоял абсолютно недвижно: очевидно, раздумывал, а может, и злился.
— Ладно. — Голос у него был сиплый, и знай она его не столь хорошо, то решила бы, что он сдался. — Я приехал не для того, чтобы мучить тебя, Скай. Но поговорить нам все равно нужно. — Джарра надолго замолчал, выжидая, и наконец добавил: — В таком случае поговорим позже.
Скай, зажмурившись, не дыша, все еще стояла, навалившись на дверь, как вдруг физически ощутила, что по другую сторону вдруг образовалась пустота. Значит, Джарра отошел.
Но вряд ли он ушел далеко. Может, решил опять прогуляться? Или стоит у распахнутой входной двери и, глядя на море, ждет, когда она выйдет?
Через какое-то время, убедившись, что Джарра не намерен врываться к ней или, наоборот, выманивать ее из спальни, она отступила от двери и опустилась на кровать, пальцами растирая виски, чтобы успокоить начинающуюся головную боль.
Аспирин хранился в буфете на кухне. Туда она не пойдет. Во всяком случае, пока. Наверное, лучше лечь. Тогда, может, давящая тяжесть и неприятная пульсация исчезнут.
Скай откинула бирюзовое стеганое одеяло и, положив голову на подушку в белоснежной наволочке, свернулась калачиком под уютным пухом.
Узел на голове причинял неудобство. Она стянула эластичную ленту и бросила на пол. Волосы рассыпались по подушке. Джарре нравилось, когда она распускала волосы и они пышным шелком переливались на ее плечах.
Ему нравилось трогать их, накручивать на пальцы, перебирать, обрамляя прядями ее лицо. Он говорил, что она невероятно обольстительна с распущенными волосами. Часто он ложился на спину, а она вытягивалась на нем сверху, и они целовались под завесой ее волос.
«Даруя мне невыразимое наслаждение»…
Скай порывисто повернулась на другой бок. Висок пронзила дикая боль. Лучше уж не делать резких движений.
Она осторожно вздохнула, стараясь ни о чем не думать.
«Невыразимое наслаждение». Неожиданно ей захотелось плакать. В глазах ощущалось жжение от усилий держать поднятыми отяжелевшие веки, чтобы не допустить в воображение терзавшие мозг картины. Но слез не было.
Она скачет на Стардаст по выжженным солнцем красно-золотистым просторам «Опалового плеса», несется мимо серо-зеленых зарослей акации и сандаловых деревьев с порыжевшей крапчатой древесиной. Бедра прижаты к теплому мускулистому телу кобылы, щеки обжигает прохладный воздух. Грива Стардаст развевается на ветру, копыта стучат по утрамбованной земле…